Автократия, которая по душе почти всем

Глава Казахстана Касым-Жомарт Токаев в 66-минутном послании к своему народу объявил о новых экономических и политических реформах. Главной из них уже этой осенью станут внеочередные президентские выборы, сопровождаемые увеличением срока правления с пяти до семи лет.

Это намерение (назовем его личным) подкрепляется целым пакетом прогрессивных и/или заведомо популярных проектов. Тут и укрепление рыночных начал в экономике, и различные выгоды и удобства, обещанные молодежи, пенсионерам, коммерсантам, учителям, врачам. Весьма заманчиво смотрится и решение открыть с 2024 года накопительные счета всем казахстанским детям — по достижении совершеннолетия они смогут расплачиваться этими деньгами за жилье и образование.

Анонсированные политические перемены и послабления выглядят скромнее. Но все же объявлена амнистия для большинства из примерно восьмисот арестованных после кровавых январских столкновений.

В совокупности это довольно обычные и даже стандартные мероприятия рационально мыслящего авторитарного режима, намеренного себя упрочить. Но интересно, что ни на Западе (к которому обращены токаевские призывы об инвестициях и расширении торговли), ни в России (официальном военном союзнике Казахстана), ни в Китае (главном хозяйственном партнере) планы Токаева не вызвали ни сарказма, ни критики, ни, тем более, тревоги. Этот режим, кажется, устраивает буквально всех. Отношение к нему самых разных мировых акторов, в том числе и крайне враждебных друг другу, окрашено если не симпатией, то уважением.

Казахстан — территориально огромная и чрезвычайно богатая ресурсами держава. На постсоветском пространстве она — третья по населению (20 млн жителей) и вторая по экономической мощи (ВВП гораздо больше белорусского или узбекского, а в расчете на душу равен российскому). В международных раскладах ее всем приходится брать в расчет. Но само по себе это вовсе не делает Казахстан, с его своеобразным режимом, приемлемым для любых партнеров. Тем более еще и года не прошло после сурово подавленного бунта с тремя сотнями погибших.

Оказавшаяся для многих сюрпризом респектабельность режима Токаева складывается из нескольких компонентов.

Во-первых, язык, которым он объясняется с внешним миром и с подданными, понятен и приемлем. Это обстоятельство только кажется второстепенным.

Скажем, техника общения, которую практикует российская внешняя политика, наперед гарантирует провал любых попыток коммуникации. Ее фирменный подход, все чаще обозначаемый на Западе почерпнутым из психологии термином double bind («двойное послание», когда формальные призывы и обещания сопровождаются сигналами, что их надо понимать с точностью до наоборот), только приводит собеседников в исступление.

А действия автократа Токаева, даже касающиеся такой интимной темы, как изменение правил с целью продления его власти, не только вполне ясны, но и согласуются с прежними его сообщениями.

Президентское правление в Казахстане теперь будет ограничено хоть и единственным, но зато семилетним сроком. Значит, переизбравшись в этом году, Токаев останется на посту до 2029-го. Но это, представьте, вполне монтируется с его обещанием, сделанным несколько месяцев назад: «Мне внутри страны и за рубежом задают вопрос, собирается ли действующий глава государства продлить сроки своих полномочий, так сказать, обнулить президентский срок. Отвечаю: таких намерений не было и не будет».

И в самом деле. Как по старой схеме с двумя пятилетними сроками, отсчитываемыми от первого избрания в 2019-м, так и по новейшей, с одним семилетним, Токаев намерен властвовать до 2029 года. Никаких обнулений и увеличений длительности правления. По крайней мере — сейчас. В 2029-м Токаеву будет 76 лет. Какой правитель считал этот возраст слишком большим, когда его достигал? Но глава Казахстана пока не встроил в систему никаких процедур, которые помогут ему остаться на троне.

В общении с внешним миром Токаеву помогает и интеллигентная манера держаться, и опыт профессиональной работы в международных организациях, и свободное владение не только русским, но и английским, и китайским языками. Для правителя такой страны, как Казахстан, это важнейший бонус. Токаев ни у кого не вызывает серьезного отторжения и как коммуникатор весьма эффективен.

Рациональной и даже хладнокровной старается быть и внешняя политика казахстанского режима. Вопреки обстоятельствам, он не выглядит ни российской, ни китайской марионеткой. Отношения с Москвой не похожи на сентиментальную привязанность. Казахстан не рвется подставлять себя под западные санкции, но и до опасного разрыва с историческим старшим партнером дело не доводит, плавно сокращая сотрудничество и повышая тариф за хозяйственные услуги.

А одновременно хочет извлечь все вновь возникшие выгоды из роли обходящего Россию торгового маршрута между Китаем и Евросоюзом. И та, и другая сторона сегодня с удовольствием услышали от Токаева: «Казахстан является очень важным сухопутным коридором между Азией и Европой в нынешней геополитической ситуации. Мы должны в полной мере воспользоваться этой возможностью и стать транспортным узлом мирового значения». А в США вполне могут одобрить еще и мысль о «важности усиления в старших классах преподавания предметов естественно-математического цикла и английского языка». Тем более что в Казахстане уже сейчас знают этот язык гораздо лучше, чем в России.

И наконец, сама стилистика казахстанского авторитарного правления, апеллирующая к умеренности, рациональности и золотой середине, более или менее примиряет с ним и Восток, и Запад, и Север.

С одной стороны — никаких лишних вольностей, с другой — обещания некой демократизации, пусть и медленной. С одной стороны — довольно лояльное отношение к русскому языку и русским жителям, с другой — постоянное снижение их доли в населении страны, как реальной (до 25%), так и официальной (до 15%). С одной стороны — ничего похожего на китайские мероприятия по «перевоспитанию» уйгуров в Синьцзяне, с другой — неуклонное укрепление казахстанской государственности.

Режим Токаева сумел предъявить своим ближним и дальним партнерам буквально все козыри, которыми обычно щеголяют умно управляемые автократии. Он представляется неопасным, незлым, но при этом крепким и успешным, с которым буквально всем, независимо от собственных порядков, будет удобно иметь дело.

В удачные свои исторические минуты довольно многим авторитарным системам удается так выглядеть. Потом, на длинных отрезках времени, большинство из них срываются. А некоторые — даже и самым драматическим образом. Пожелаем Казахстану удачи, она ему наверняка понадобится.

Виталий Гранкин