Кому нужна бойня между киргизами и таджиками?

Последнее вооруженное столкновение на границе Киргизии и Таджикистана, в результате которого погибли два человека и пятнадцать ранены, без сомнения, будет иметь продолжение. И почти наверняка — более масштабное и кровавое. Сейчас стороны рапортуют о стабилизации ситуации на границе, любую напряженность на которой принято списывать на отсутствие договоренности по делимитации и демаркации. В том, что в соответствующем процессе нет прогресса, Бишкек традиционно обвиняет Душанбе, а последний, как водится, противную сторону.

На раздел границы после распада СССР у Киргизии и Таджикистана времени было более чем достаточно — три десятилетия с лишним. И то, что они этого не сделали, уже нельзя списывать исключительно на бездарность и недоговороспособность властей двух стран. Может, это «просто упрямство», непродуктивное для сохранения государственности любой страны? Ведь в конкретном случае Душанбе требует (и точка!) раздела рубежей по советским картам образца 1924-1926 и 1989 годов, тогда как Бишкек руководствуется картами и документами 1956-1958 и 1990-х годов.

О таком понятии, как компромисс, стороны, вероятно, не осведомлены, хотя он тем более необходим, если брать за основу желание добиться положительного результата в демаркации и делимитации и прекратить кровопролитие. В пользу безотлагательного решения проблемы уже «кричит» наличие на границе таджикского анклава Ворух в Баткенской области, расположенного на территории Киргизии и отрезанного от РТ. У населения в этой связи постоянные трудности с пересечением границы, к которым добавляются «бытовые» конфликты, перерастающие в межэтнические (на приграничной территории проживают таджики, киргизы, узбеки и уйгуры).

Наиболее «громкие» столкновения — внешне, по крайней мере — происходят на почве использования водных ресурсов, пастбищ, перекрытия дорог, нападений на автотранспорт и т. д. Продолжение, как правило, следует в виде применения пограничниками обеих сторон минометов, гранатометов, иного вооружения, которое от инцидента к инциденту становится все более угрожающим. И далеко не спонтанным. По крайней мере, во время недавней схватки на границе, начавшейся с нападения на таджикский автомобиль, военная техника РТ была мгновенно приведена в действие, причем с подтягиванием танков.

Подчеркнем, что активничали пограничники, а не армия, хотя у «зеленых фуражек» тяжелого вооружения, по идее, быть не должно. Не говорит ли это, в частности, о том, что Душанбе был готов к инциденту? Второй вопрос: какой такой ценный груз везла машина, что с таджикской стороны наготове были танки, а с киргизской — беспилотники?

Не исключено, что криминальный: ни для кого не секрет, что трасса Баткен — Исфана является ключевым звеном в транспортировке наркотических средств из Афганистана до Казахстана и далее — в Россию. «Навар» с этого трафика оседает как в Киргизии, так и в Таджикистане, обогащая определенные круги. Не этот ли бизнес находится в числе причин упертой недоговоренности по демаркации и делимитации границы, которая, в случае ее успешного завершения, должна обеспечить полноценное формирование пограничной структуры и ее исправной деятельности.

Словом, в «мутной водице» темные дела проворачивать легче — в прозрачной, в легитимной среде, они бросаются в глаза. Отсюда вывод: власти двух республик, даже если они не имеют прямого отношения к контрабанде наркотиков, лезть в криминальный регион опасаются, дабы не вызвать в нем взрыва. Особенно это касается Таджикистана, граничащего с Афганистаном: в случае больших беспорядков ему вполне могут подсобить «свои», то есть выходцы из РТ, находящиеся на территории ИРА. Отсюда и отсутствие усилий по разделу границы.

Еще один момент. Понятно, что полномасштабной войны между Киргизией и Таджикистаном быть не может: помимо того, что уровень боеспособности их армий почти одинаков, на территории обоих государств дислоцированы российские военные базы. Кроме того, и РТ, и КР являются членами ОДКБ, которая пока ограничивается заявлениями о своей «обеспокоенности» ситуацией на границе и призывает стороны решить проблему дипломатическим путем. Но войны она, понятно, на территории своего влияния и буфера собственной безопасности не допустит — хотя бы под предлогом «внешнего вмешательства» в процессы, происходящие в Киргизии и Таджикистане, о чем еще будет сказано ниже.

Однако ожидания войны присутствуют и, возможно, нагнетаются искусственно. Почему бы и нет: создание образа внешнего врага — верный и испытанный способ для лидера той или иной страны сплотить народ вокруг себя. На данном этапе в большей степени это касается Таджикистана, чем Киргизии. Там, как считается, готовится транзит власти от президента Эмомали Рахмона к его сыну. И тут не должно быть никаких сбоев в виде политического или криминального брожения народных масс. Словом, требуется коллективный «одобрямс» задуманному. А он может сорваться.

Если «пробежаться» по социальным сетям, можно найти множество комментариев, отражающих уверенность в наличии фактора внешнего влияния на инциденты между КР и РТ и их увязывание с событиями, произошедшими недавно в Казахстане. Многие считают, что сценарии по государствам Центральной Азии пишутся «под копирку» на Западе и, не исключено, — в Турции, а реализуются, в том числе, посредством неправительственных организаций. В Киргизии, их, к примеру, более тысячи, что, собственно, и является движущей силой частых революций в этой республике.

В Таджикистане неправительственный сектор тоже не дремлет и получает достаточно средств для «успешной» деятельности, которая, в конечном итоге, способна изменить общий контекст столкновений на той же границе, хотя внешне он может остаться прежним — противоборства на территориальной почве.

Словом, в решении вопроса демаркации и делимитации «по-взрослому» Душанбе не заинтересован, хотя и Бишкек небезгрешен. Но он хотя бы прилагает некоторые (не более) усилия для борьбы с контрабандой. Так что вооруженные провокации на границе будут продолжаться еще долго — до тех пор, пока не станут детонатором массовых протестов.

Вероятно, только тогда третья сила, в интересах собственной безопасности и амбиций влияния, сможет (или попытается) положить им конец в принудительном порядке. Но это дело довольно отдаленного будущего, сопровождаемого серьезными потрясениями.

Ирина Джорбенадзе