«Руководство в Москве было очень недовольно»: разоткровенничалась невольная участница «информационной войны Кремля»

Американка-экспат Эмилия Сейкканен около года, с 2017-го по 2018-й, проработала на «инфорупор Москвы» — видеоагентство Ruptly, полностью финансирующееся из госбюджета России. Молодая женщина устроилась туда в Берлине, согласившись заниматься «‎обслуживанием международных бизнес-клиентов на английском языке», сообщается в материале финской медиакомпании YLE.

Узнать о том, что Ruptly является «дочкой» RT (Russia Today) — то есть медиакомпании, уличенной представителями западного мира в пропаганде против его образа жизни, из текста вакансии было невозможно. Данных о связях с правительством России также не было на канале агентства в YouTube. При этом уроженке США все же было известно, что «российская фирма», в которую она устраивается, «подозрительная», а вскоре Эмилия на собственном опыте «поняла, что является частью глобальной сети информационного влияния Кремля».

Сама работа показалась 29-летней женщине несложной. «Друг Эмилии раньше трудился в Ruptly и рассказал ей, что на работу туда берут «‎примерно любого», — пишет автор статьи. Сейкканен же рефлексирует по поводу «крайне сумбурной организации труда», в шутку говоря, что с работой в Ruptly «справилась бы даже обученная обезьянка».

Правда, со временем «Сейкканен стала замечать, что организация труда в Ruptly начала приобретать черты культа». Ее беспокоило, что «сотрудников, в том числе не связанных с журналистской работой, заставляли следить за новостями даже в свободное время». С учетом «так себе» заработка по немецким меркам — примерно 2200 евро в месяц и частых ночных смен американка, должно быть, стала задумываться, правильный ли она сделала выбор.

Своими конкурентами, по словам Эмилии, ее работодатель видел «традиционные новостные агентства», посыл которых боссы, однако, считали «ангажированным». Сотрудники пытались устранить в выходящих на Ruptly сюжетах этот «перекос», им также ставилась задача, чтобы видеоролики «расходились как можно шире по миру».

Продукция Ruptly поэтому предлагалась небольшим СМИ со всего мира за невысокую плату, а вот «для больших СМИ подписка была заметно дороже, но, по оценкам Эмилии, компания все равно занижала ее стоимость». Сейкканен вспомнила, как пыталась с коллегами вступить в сотрудничество с либеральным телеканалом из США. «Мы хотели, чтобы CNN выпускал видео с логотипом Ruptly, но не получилось. И руководство в Москве было очень расстроено», — рассказала она.

Откровенно «продавливать позицию российской власти или заниматься прямыми фальсификациями» компания Ruptly не стремилась, но ее «излюбленными темами были те, в которых у Кремля была экономическая или политическая заинтересованность». Более того, Эмилия заметила, что «компания предоставляла трибуну провокаторам, которые разочарованы как работники и как граждане, и таким образом вносила раскол в общество». Сообщая о радикалах, агентство «сглаживало углы»: так, неонацистов оно характеризовало как «ультраправых протестующих». При этом касающиеся «политических и общественных проблем самой России или антипутинских демонстраций видеоматериалы, как правило, не выпускались».

Сейкканен призналась, что публично рассказать о «внутренней кухне» бывшего работодателя ее заставил доклад об «информационных операциях Кремля по оказанию влияния на выборы», сделанный Нацразведкой США. В 2017 году, когда вышел документ, он не попался женщине на глаза, а сейчас «она говорит, что не пошла бы работать в Ruptly, если бы знала о рапорте ранее».

Сейкканен также призвала немецких политиков серьезнее отнестись к вероятной угрозе, представляемой Ruptly, и поменять в Германии медийные законы. Свой рассказ она назвала попыткой «компенсировать моральный ущерб, нанесенный работой в такой структуре».