Зачем Мирзиеев «коронуется» раньше времени

Республики Центральной Азии взяли в обычай проведение досрочных президентских выборов. В Казахстане в 2019 году это было связано с желанием первого президента республики Нурсултана Назарбаева лично проследить за транзитом власти и оставить за собой рычаги управления. И у него это отлично получилось.

Киргизия — самая «демократичная» страна ЦА, часто свергает своих президентов, так что внеочередными выборами ее не удивишь: в последний раз новый «хан» был избран ею в этом году. Одновременно в республике прошел референдум по возвращению от парламентской формы правления к президентской.

Поспешили и в Таджикистане, проведя президентские выборы на месяц раньше срока, предусмотренного конституцией. Ведь одно дело голосовать в октябре, пока еще не наступили холода, и народу не грозит замерзание в условиях энергетического кризиса и отсутствия отопления, и пока протестные настроения еще не охватили всю республику. К тому же таджики еще как-то держались на плаву благодаря заработанным на чужбине деньгам, но финансовая подушка уже «таяла», а перспективы открытия границ для трудовых мигрантов становились все более зыбкими. Плюс к этому в ноябре ожидалось обострение эпидемиологической обстановки в связи с пандемией коронавируса. Тут уже не до высокой явки и симпатий к действующему президенту, скрывшему от своего населения, что «корона» страну не обошла, и признавшему этот факт лишь за день до приезда экспертов ВОЗ.

Туркмения же не грешит досрочными выборами, поскольку ситуация в ней сродни северокорейской, и этим все сказано. Гурбангулы Бердымухамедов, находящийся у власти с 2012 года после смерти своего предшественника, получил на выборах 97% голосов. Порулив 5 лет, он снова выиграл выборы в 2017 году, изменил конституцию, увеличив продолжительность одного президентского срока до 7 лет, и установив предельный возраст для кандидата в президенты в 70 лет. В общем, у действующего главы «родины процветания» схвачены все и все, и что творится в Туркмении, как там голосуют, неизвестно: страна закрыта на замок, и в нее даже не пытаются сунуться любопытные внешние силы. Так что досрочные выборы для туркменской власти — нонсенс.

Как видим, в остальных трех авторитарных республиках Центральной Азии ее «ханы» позаботились о себе путем переноса выборов. Но тут вдруг перенести выборы с зимы на осень надумал Узбекистан, что на первый взгляд выглядит ошарашивающе: ведь главе государства Шавкату Мирзиееву реально ничего не грозит, и передачу власти здесь можно считать исключенной. Однако ставить знак равенства между инициативами «верхушки» Узбекистана и остальных республики ЦА в контексте соображений, по которым выборы проводятся раньше срока, вряд ли стоит, хотя конспирологические теории некоторыми экспертами все же выдвигаются.

Итак, Сенат Олий Мажлиса (верхняя палата парламента) Узбекистана одобрил поправки в законодательство, предусматривающие перенос выборов президента с декабря на 24 октября. Как пояснили сенаторы, внесение изменений и дополнений позволит не затягивать принятие дальнейших важных государственных решений, в частности, формирование высших государственных органов, утверждение госбюджета и госпрограммы на предстоящий год. Параллельно состоятся выборы в Законодательную палату, в представительные органы власти областей, районов и городов. Кроме того, в законе учтены недостатки в организации и проведении парламентских выборов 2019 года и рекомендации на этот счет Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ.

Отметим, что президента в Узбекистане выбирают раз в пять лет, и кандидаты на это пост, равно как и депутаты парламента, могут выдвигаться только политическими партиями. Мирзиеев в 2016 году баллотировался от Либерально-демократической партии и получил 88,61% голосов избирателей. Его электорат с тех пор вряд ли поредел, поскольку он сразу же, что называется, хорошо начал: быстро стал налаживать несколько подпорченные при его предшественнике отношения с соседними странами; открыл «народные приемные» для более тесного взаимодействия правительства с «простыми людьми»; ввел упрощенный визовый режим для граждан ряда стран. Да и самим узбекам выехать из собственной страны сейчас значительно проще, чем прежде.

Он, кроме того, заинтересовал иностранный бизнес либерализацией валютного рынка; радикально преобразил правительство; СМИ стали свободнее, однако «в меру»; вышли из опалы времен Каримова некоторые эстрадные исполнители и другие представители творческих профессий, и т. д. В общем, население Узбекистана вздохнуло с некоторым облегчением, а сама страна стала едва ли не лидером в регионе Центральной Азии. И, что немаловажно, государством, не дающим ни одному из мировых центров силы возможность избыточного на него давления.

Еще одна серьезная победа Мирзиеева: при нем в Узбекистане прекратилось использование, аж с советских времен, детского и принудительного труда на хлопковых плантациях, что на днях было подтверждено в отчете Международной организацией труда (МОТ). По ее данным, более 96% рабочих, занятых в прошлом году на хлопковых полях, «трудились свободно». А регулярная отправка учителей, врачей, студентов и других не профильных специалистов «на хлопок» полностью прекратилась. Это очень дорогого стоит.

В пользу Мирзиеева сыграл и фактор того, что в пандемию коронавируса его опасность, количество больных и умерших, методы борьбы с новой напастью не умалчивались, как, например, это происходило в Таджикистане и все еще происходит в Туркмении. И страна все же значительно лучше, по сравнению со многими другими, «выруливает» из сложной ситуации.

В общем, опасаться, что Мирзиеев боится серьезной конкуренции на президентских выборах, народных волнений на той или иной почве, и поэтому спешит, не приходится. Он остается реально безальтернативным кандидатом в президенты не по туркменскому, таджикскому, киргизскому или казахстанскому образцу, а в силу причин объективного характера, включая поступательное развитие страны и проведение реформ в довольно тяжелой ситуации, исходя хотя бы из глобального мирового контекста. Так почему же выборы перенесены? Думается, по сумме причин прагматичного свойства. Во-первых, выборы всегда стоит проводить в умеренный климатический период — явка увеличивается, если не очень жарко либо не очень холодно — это критически важно для жителей периферийных районов.

Далее. Проводить выборы в канун Нового года, когда не только узбеки готовятся к праздникам, но и наблюдатели из большинства стран — к Рождеству, не вполне удобно. В-третьих, конец года, как правило, пора утверждения государственного бюджета. Октябрь же — месяц «нейтральный». И предшествующий ему сезон свободен для проведения предвыборной агитации и политической активности, что усиливает легитимацию результатов выборов.

В общем, на итогах голосования месяц назначения выборов в Узбекистане не скажется, но он отразится на качестве их проведения и стабильности жизнедеятельности государственных институтов. Войны рейтингов политиков в стране нет и, думается, не из-за подавления оппозиционной «поросли». Тем не менее, нельзя вовсе сбрасывать со счетов, что действующие власти всегда рады воспользоваться возможностью провести выборы в самых благоприятных рейтинговых условиях.

Стоит также добавить, что авторитет Мирзиеева не пострадал ни от экономического кризиса и возросшей безработицы, которые не могли обойти стороной Узбекистан; ни от пандемии, которая неизвестно когда закончится. И факт остается фактом: в столь неопределенных, в мировых масштабах, условиях инвесторы не чураются Узбекистана и даже соревнуются за присутствие в нем.

Ирина Джорбенадзе