Белорусам свои рубли нравятся пока больше, чем российские

Напомним, договором о создании Союзного государства предусмотрено, что в нем должна быть единая валюта и работать единый эмиссионный центр. В начале 2000-х шла речь о том, что с 1 января 2005 года российский рубль станет единым платежным средством на территории двух стран, а 1 января 2008-го в Союзном государстве (СГ) будет введена единая валюта. Эти планы не сбылись из-за принципиальных расхождений сторон по ряду позиций, в том числе по вопросу единого эмиссионного центра.

Белорусский президент тогда выступил категорически против того, чтобы он оставался в Москве, и предложил дать такие же полномочия и Минску. В Кремле ответили, что идея предоставить белорусскому руководству право печатать российские рубли — «замечательная шутка». Тогда Лукашенко предложил создать совместно контролируемый эмиссионный центр в Смоленске. Москва опять отказалась. После этого в 2007 году в интервью немецкому изданию Die Welt белорусский лидер заявил, что «Россия фактически полностью растоптала практически весь договор о создании Союзного государства».

«В Беларуси сразу поняли, что потеря национальной валюты — это потеря независимости. Это, я грубо скажу, завтра, как в советские времена, в Кремль надо будет ездить за заработной платой, — говорил тогда белорусский президент. — Поэтому для нас, во-первых, было непонятно, почему нам вдруг предлагают российскую валюту. А скорее всего, нам было понятно для чего: не мытьем, так катанием пристегнуть, а если не пристегнуть, так затащить в состав России. И тогда мы сказали: мы не против единой валюты, но давайте в комплексе решим все вопросы. Конституцию примем, и там, в Конституции, будет прописано, какая валюта и так далее. Нам сказали: нет, Конституция само собой, мы не готовы к этому, а вот валюту — берите».

Уже после этого белорусские и российские экономисты вновь не раз поднимали вопрос о единой валюте, указывая на положительный эффект введения евро в ЕС, однако официальный Минск блокировал реализацию этой идеи. Вернулись к ней уже в конце 2018-го, когда Кремль начал педалировать выполнение статьи 13 договора о создании Союзного государства, в соответствии с которой СГ «имеет единую денежную единицу (валюту)». Однако теперь белорусские экономисты уверены, что смысла в единой валюте уже нет. По причине объективных экономических факторов.

Например, для вступления в зону евро были установлены «маастрихтские критерии»: нулевой или профицитный государственный бюджет, госдолг не более 60% ВВП, годовая инфляция не более 2% или не хуже, чем у трех лучших стран ЕС +/-1,5%. А что мы видим в недоделанном Союзном государстве? Относительно благополучно дела обстоят только с госдолгом: по данным МВФ, в 2018-м долг Белоруссии достиг 51,1% ВВП, России — 13,6%. Зато инфляция в прошлом году у белорусов достигла 5,6%, в РФ — 4,2%, а за 5 месяцев текущего года — уже 3% и 2,42% соответственно. Разность долговых «потенциалов» и достаточно высокая инфляция изначально подрывают перспективы единой валюты. Опыт еврозоны уже показал, что если пренебречь этими факторами в политических интересах, то получится как с Грецией: проблемы одних участников валютного союза начнут влиять на остальных.

Сторонники идеи общего рубля указывают, что она позволит сильно экономить на том, что торговые сделки не придется конвертировать через доллар или евро. Но такое возможно только если единая валюта достаточно стабильна и без ограничений может использоваться для расчетов, а также имеет номинированные в ней высоколиквидные и низкорисковые финансовые инструменты. Но это, увы, не про постсоветское пространство. Здесь валютные риски слишком высоки, так что никаких «плюсов» общая валюта не принесет.

Кроме того, введение общей валюты и формирование единого эмиссионного центра — это заключительная часть долгого и сложного процесса, который включает создание общего рынка ценных бумаг, единые требования к банковскому надзору, общие принципы ценообразования и налогообложения, единые правила обслуживания и погашения внешнего и внутреннего долга, внешних заимствований и иностранных инвестиций. Сюда же — единые ставки таможенных пошлин и правила внешнеторговой деятельности, единое таможенное пространство, создать которое никак не удается.

Но главное — это все тот же отсутствующий пока ответ на вопрос «кто главный?». То есть будут ли Москва и Минск в случае введения единой валюты принимать решения по вопросам эмиссии голосами 50:50, либо пропорционально размерам экономик наших стран?

«В первом случае это будет означать, что „коллективного Лукашенко“ допустят к главным рычагам управления Россией и ее экономикой. Во втором случае Кремлю даже не стоит соглашаться на использование чего-то, кроме российского рубля, просто номинально к вопросам эмиссии допустят представителей белорусского Нацбанка — которые, конечно, ни на что не будут влиять, — сказал в комментарии для „Росбалта“ белорусский экономист Виктор Демидов. — Другое дело, что для российского правительства это может стать формальным поводом для проведения денежной реформы „с заданными параметрами“. Но пока вроде таких планов у руководства РФ нет».

Есть, впрочем, еще один вариант: единая валюта вводится не в Союзном государстве РФ и РБ, а сразу в более крупном интеграционном образовании, контролируемом Россией — Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Здесь, как и в случае с СГ, у России есть слишком большой соблазн настоять на том, чтобы все страны Союза в качестве валюты приняли российский рубль. Тем более, что доля рублевых платежей в пространстве ЕАЭС уже выросла до 75% (на доллар США приходится около 20%).

Однако тут сопротивление других государств может оказаться еще сильнее, чем в случае с Белоруссией, которой, казалось, деваться некуда, а она все не соглашается поменять свой рубль на российский. Не случайно, наверное, член коллегии по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Татьяна Валовая в конце мая заявила: «Мы не видим сейчас у нас в Евразийском экономическом союзе никакой необходимости введения единой валюты. Нам сейчас это абсолютно не принесет никаких экономических преимуществ». С другой стороны, добавила она, вполне возможно введение так называемых расчетных единиц — в статистических целях.

В общем, можно утверждать, что и в Союзном государстве, и в ЕАЭС создание единой валюты (равно как и использование в этом качестве российского рубля) неизбежно будет носить политический характер. То есть будет формироваться единое политическое пространство, и единственный вопрос, который при этом будет возникать (если отбросить словесную мишуру), — насколько сильным будет доминирование России. И в Минске, и в столицах стран ЕАЭС это отлично понимают. Поэтому российский рубль в соседних с РФ странах если и появится в обращении — то только вслед за российскими танками.

Михаил Петровский