Posted 27 февраля 2019,, 06:35

Published 27 февраля 2019,, 06:35

Modified 31 января, 22:11

Updated 31 января, 22:11

Иран: есть у революции начало, а конца у нее все нет и нет

27 февраля 2019, 06:35
Сорок лет прошло с момента свержения монархии в ИРИ. Чего добилась страна, какие понесла утраты и за что борется сегодня?

В Иране отпраздновали сорокалетие свержение монархии, а скоро аналогичный юбилей основания Исламской Республики. Праздновали широко, по всей стране — в торжествах, где-то стихийно, а где-то — организованно, приняли участие миллионы людей, включая сотни иностранных гостей. Массовые митинги в Тегеране и других городах Ирана транслировали многие зарубежные телеканалы.

Собственно, чему радовались иранцы? Тому факту, что четыре десятилетия назад из страны был изгнан сторонник светского режима и «приспешник» США Мохаммад Реза Пехлеви, каковым он вряд ли являлся, и вся власть перешла к аятолле Рухоллы Хомейни? Вряд ли, поскольку даже активные участники Исламской революции не ожидали, что в первые ее годы страна будет охвачена жесточайшими репрессиями. Скорее всего, революционеры продвигали не просто религиозную идею и отказ от монархического диктата, а курс на независимость своей страны и утверждение ее роли на Ближнем Востоке. Ведь с Ираном в регионе не особенно считались, а Исламская революция свое дело сделала. Ее можно сравнить с сильным землетрясением, афтершоки которого все еще — и довольно мощные, продолжаются по сегодняшний день, поскольку революция полностью изменила геополитическую карту, бросив вызов биполярному миру. Иран стал по-настоящему независимым государством, заплатив за это очень высокую цену.

Во-первых, против него ополчились Саудовская Аравия, едва ли не все страны Персидского залива и Израиль. Во-вторых, Вашингтон стал для Тегерана врагом номер один, и все сорок лет ИРИ находится под американскими санкциями большей или меньшей тяжести. В-третьих, стране пришлось вступить в войну с Ираком. Но, несмотря на все тяготы, внешним силам не удалось превратить Иран в Сирию, Ирак или Йемен. Консолидация нации в ИРИ, несмотря на недовольство многих иранским режимом, очень высока, в том числе, в молодежной среде, часть которой определенно тяготеет к европейскому или американскому образу жизни.

Президент США Дональд Трамп по случаю юбилейных торжеств в Иране заявил, что все эти сорок лет были для ИРИ «периодом неудач», коррупции, репрессий и террора, и что «многострадальный народ» этой страны «заслуживает более светлого будущего». Насчет последнего, он, вероятно, прав. Но у Вашингтона и Тегерана радикально разные взгляды на это самое будущее, и именно США не дают ему состояться в той мере, в какой того желает иранский народ. Ведь практически первое, что сделал Трамп, придя в Белый дом, так это вышел из ядерной сделки с ИРИ, о чем более подробно будет сказано ниже. Здесь же заметим, что, несмотря на последовательные сорокалетние попытки уничтожения Ирана как независимого государства, он все же сумел заявить о себе как о значимой стране Ближнего Востока.

Разумеется, шах Реза Пехлеви не был врагом своего народа, он ухитрялся поддерживать прекрасные отношения и с Советским Союзом, и с США, и с Израилем, то есть был удобен для многих. Поэтому вряд ли стоит искать «внешний след» в его свержении. Экономика в Иране развивалась неплохо, что же касается демократии, ее по определению не может быть в исламских странах. Демократия в ее западном понимании вообще невозможна на Востоке. А ее искусственное насаждение дает обратный эффект.

Шах не учел главного фактора иранских реалий — религиозного, и именно он стал сорок лет назад основной движущей силой революции, дополненного единоличной властью монарха и вестернизацией страны, к которой иранский народ готов не был. Этим он и открыл путь активности религиозных сил. Ныне же в Иране действует совершенно своеобразная политическая модель — власть духовенства, помноженная на власть всенародно избранного президента и влиятельного парламента. То есть политическая конкуренция в стране наличествует. Равно как и прогресс во многих областях, хотя его сильно тормозят американские санкции. Достаточно сказать, что Иран в регионе — самая продвинутая страна с точки зрения высоких технологий, космических и ядерных исследований. Несмотря на санкции, способные задушить любую страну, в ИРИ развиваются нефтегазовая, нефтехимическая и другие отрасли.

Шум, поднятый по поводу отсталости иранской экономики, следует, строго говоря, делить пополам. Да, ее бурного роста явно не наблюдается в конкретных сферах; инфляция высока. Но страна самодостаточна, несмотря на то, что, помимо санкций ее развитию сильно мешает нестабильность в регионе — имеются в виду Афганистан, Сирия, Ирак и Пакистан. Ирану приходится тратить огромные деньги на армию и усиление безопасности, однако прокормить себя он способен — большую часть продуктов питания страна производит сама. А еще лекарства, автомобили, космические спутники и многое другое. Кстати, в Иране очень мало иномарок, в основном, здесь ездят на «своих» автомобилях. Их много, в час-пик в Тегеране и других крупных городах — пробки. А бензин очень дешевый.

За сорок лет население Ирана увеличилось более чем вдвое — с 36 миллионов до почти 82-х. Властям даже пришлось вводить программу планирования семьи для сдерживания роста населения — более всего им «грешили» крупные города страны, — но позже она была отменена. А вот ВВП на душу населения по текущему курсу доллара снизился с 10 200 в валюте США до 7 000. Иранцы ропщут, что понятно. Вопрос — «Кто виноват?» — задается все чаще, а ответ на него звучит все громче: в основном — США. Поэтому лозунг «Смерть Америке!» в стране можно увидеть едва ли не на каждом шагу.

Женщины в Иране не свободны от правил ислама, однако последние десять лет никто не удивляется тому, что платки на голове они носят «условно», то есть отходя от строгих правил, наряду с мужчинами сидят в ресторанах, попивая легкие алкогольные напитки и уткнувшись в не дешевые гаджеты. «Слабый пол» за сорок лет победы революции стал во много раз образованнее. Если четыре десятилетия назад только около 3% выпускниц школ поступали в университеты, то теперь этот показатель достиг почти 66%. За этот же период доля людей, умеющих читать и писать, с 35% увеличилась до 86%.

Словом, чем сильнее американское давление на Иран, тем мощнее его ответная реакция. Выступая на митинге по случаю 40-летия Исламской революции, президент Хасан Роухани заявил, что она освободила иранскую нацию от «колониализма и зависимости». Он заверил, что «враги никогда не достигнут своих злых целей», и вооруженные силы ИРИ самодостаточны: «85% нашего оборудования и боеприпасов — отечественного производства. … Мы никогда не будем спрашивать разрешения на создание противовоздушных ракет, ракет класса „земля-море“, „море-море“ и „земля-земля“».

По словам Роухани, роль Ирана в регионе достигла исторического максимума, и, вне зависимости от того, что говорят другие страны и сверхдержавы, «он является единственной страной, способной поспешить на помощь региональным государствам. … Если вы хотите региональной безопасности, ни один план не будет успешным без Ирана, и глобальное высокомерие, американцы и сионисты должны знать, что победа будет за Ираном».

Еще будет ли? После юбилейных торжеств в Иране в Варшаве состоялась организованная американцами и Польшей ближневосточная конференция, которая, считает РИА Новости, воспринимается как «смотр сил потенциальной антииранской коалиции». Хотя при этом в госдепе анекдотично подчеркнули, что форум не носит антииранский характер. Кстати, сам Иран приглашения на него не получил, а российская сторона от участия отказалась: МИД РФ счел, что «это мероприятие вредное для стабильности и мира на Ближнем Востоке».

Так вот, вВаршаве Госсекретарь США Майк Помпео вышел к журналистам вместе с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху и заявил буквально следующее: «Нельзя достичь мира и стабильности на Ближнем Востоке без противостояния Ирану. Это просто невозможно». Упомянул он и о «злокозненном влиянии» Ирана в Ливане, Йемене, Сирии и Ираке. И Нетаньяху его полностью поддержал.

Говорят, что число 40 — магическое во всех народах и религиях. Однако трактуется оно далеко не однозначно. Из его «оптимистичного прочтения» приведем «движение вперед» и «зону финансового благосостояния». В этом смысле Иран многого добился, но и утраты у него были. Для страны начался новый отсчет времени, старт очередного сорокалетнего периода. Легким он не будет, главное, чтоб не стал провальным.

Ирина Джорбенадзе