Удары будут, война — нет

«Горячие» события, к которым так или иначе причастен Иран, спутываются во все более тугой клубок. Это и уничтожение российского самолета-разведчика Ил-20 сирийскими ПВО, в чем, по версии российских военных, виновны израильские летчики, которые, в свою очередь, выполняли приказ об уничтожении ракетного завода проиранской группировки «Хезболла». Это и взаимные обвинения Израиля и Ирана в разработке ядерного оружия. Это и теракт на военном параде в иранском городе Ахваз, в ходе которого были убиты 29 человек, в чем были обвинены израильтяне и американцы. Наконец, это и иранский ракетный удар по сирийской территории в качестве мести за этот теракт.

Каждое из этих событий по отдельности способно было еще больше обострить обстановку на Ближнем Востоке, а все вместе они создают впечатление, что регион находится чуть ли не на пороге открытой ирано-израильской войны.

О том, может ли начаться такой вооруженный конфликт, и если да, то в каких формах и масштабах, обозревателю «Росбалта» рассказал эксперт по Ирану, старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН РФ Владимир Сажин.

— Как вы отнеслись к громкому заявлению премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху, обвинившего иранцев в том, что они хранят на тайном складе 300 тонн ядерных материалов и оборудования? Насколько эти обвинения представляются вам обоснованными?

— Думаю, что они не совсем обоснованы. Ядерная программа Ирана с момента принятия Совместного всеобъемлющего плана действий по ядерной программе Ирана (СВПД или «ядерная сделка») находится под жестким контролем МАГАТЭ. И конечно, каждый сантиметр подозрительных объектов на территории Исламской республики рассматривался инспекторами МАГАТЭ «под лупой».

Но даже если допустить, что иранцы действительно создали этот склад, то откуда на их территории могло появиться столько ядерных элементов, учитывая, что специалисты подсчитали возможности этой страны в этой сфере еще до принятия СВПД? Процесс ограничения ядерной инфраструктуры Ирана начался еще до 2015 года, то есть до принятия СВПД и продолжается сейчас. Там были складированы определенные ядерные материалы и возможно они находились как раз в том месте, на которое указывал Нетаньяху, но в таком количестве их просто не может быть.

— С другой стороны, и сами иранцы, в частности, вице-президент этого государства, по совместительству глава Организации по атомной энергии Ирана Али Акбар Салехи, недавно заявили, что в стране запущен новый «очень развитый цех» для производства современных центрифуг для ядерной промышленности.

— Центрифуги — это железки. Кроме того, в соответствии с СВПД, Ирану не запрещено иметь и производить центрифуги. До заключения «ядерной сделки» у иранцев было около 20 тысяч центрифуг, в основном первого поколения. После принятия СВПД предполагалось, что в стране должно остаться немногим более 5 тысяч центрифуг, которые должны располагаться в Натанзе на местном заводе по обогащению урана, небольшое их количество — чуть больше одной тысячи штук — в Куме. Расположенный в его окрестностях другой завод по обогащению урана — Фордо, согласно «ядерной сделке», должен был превратиться в лабораторию по изучению веществ, необходимых, прежде всего, для медицины. В Натанзе должен производиться уран, обогащенный до уровня не выше 5%, в количествах, которые установлены этим Соглашением.

До Соглашения у Ирана было около 10 тонн обогащенного, в основном, до 3,8% урана, и около 400 кг урана, обогащенного до 20 процентов (именно 20-процентный уран считается «военным», — «Росбалт»). Иранцы уже уничтожили эти 400 кг 20-процентного урана. Уран, обогащенный до 5 процентов, иранцы также уже уничтожили или передали в те или иные иностранные инстанции. То же самое произошло и с тяжелой водой, которая используется для ядерных реакторов. Ее забрала себе Россия.

Выходит, что у Ирана практически нет сейчас ядерных материалов, тем более в таких количествах, о которых говорит израильский премьер. Я не думаю, что МАГАТЭ, которая с 2003 года в течение 15 лет скрупулезно следила за ядерной программой Ирана, не говоря уж и разведках разных стран, могла упустить такое количество ядерных материалов в этой стране.

— Израильская сторона утверждает, что Иран особенно и не приостанавливал свою ядерную программу…

— Как это не приостанавливал? Приостановили производство, сократили количество центрифуг. Под наблюдением МАГАТЭ они были снятые с производства и складированы в Иране, о чем можно прочитать в десятке докладов МАГАТЭ, специалисты которого подтверждают, что никаких нарушений со стороны Исламской республики не было. И это при том, что иранцы всегда обвиняли и директора МАГАТЭ, и его инспекторов в том, что они чуть ли не американские шпионы. Поэтому, думаю, что МАГАТЭ в этом плане можно верить.

— Иран, в свою очередь, обвинил Израиль в наличие у него ядерного оружия, что, собственно, уже давно вроде бы не является секретом…

— У израильтян есть такая интересная политика, которая называется «позитивная маскировка», которая с одной стороны, означает отказ Тель-Авива признавать наличие у него ядерного оружия и очень жесткую политику по сокрытию доказательств обладания им, но при этом создание косвенных намеков на то, что оно у них есть.

Например, бывший премьер страны Шимон Перес без излишней детализации, тем не менее признавал наличие у Израиля ядерных технологий. Другой вице-премьер — Эхуд Ольмерт в одном из своих интервью, сказал такую фразу: Иран хочет обладать ядерным оружием по примеру Израиля. Признавал наличие такого оружия у еврейского государства и бывший директор МАГАТЭ Мохаммед Эль-Барадеи.

По различным источникам, Израиль обладает от 150 до 190 ядерных боеголовок. Правда, в 2004 году он заморозил производство новых боезарядов.

В Иране работы по создания ядерных боеголовок для ракет начались в конце 1980-х годов в рамках проекта «Амад» и активно продолжались до 2003 года, после чего резко прекратились. Просто напомню, что в то время Тегеран вел переговоры о своей ядерной программе с Германией, Англией и Францией. Со стороны Ирана все это курировал тогда Секретарь высшего совета национальной безопасности, а ныне президент этой страны Хасан Роухани. В 2004 году Иран, как и Израиль в то время, заморозил свою программу производства ядерных боезарядов.

— На ваш взгляд, взаимные обвинения Израиля и Ирана в разработке ядерного оружия, стрельба на военном параде в иранском Ахвазе, удары иранских ракет по сирийской территории в качестве мести за этот теракт — не может ли все это привести к прямому военному столкновению Ирана и Израиля?

— Холодная война между этими двумя странами идет уже 40 лет, с момента, как в Иране пришли к власти радикальные исламисты. Иран, пожалуй, единственная в мире страна, которая вообще не признает права на существование еврейского государства. Есть, конечно, еще ряд арабских государств, которые не имеют дипломатических отношений с Тель-Авивом, но с Ираном другое — полное отрицание права Израиля на существование. Поэтому, конечно, напряжение между ними есть, и время от времени между ними возникают такие вот пропагандистские «бои».

Помимо этого Тегеран активно действует в Сирии, помогая там «Хезболле», которая является иранской креатурой.

Вся эта «заваруха» с Ил-20 все это только подтверждает… Кстати, за это время израильские ВВС больше 200 раз наносили воздушно-бомбовые удары по иранским объектам в Сирии, а также по объектам «Хезболлы».

Так что напряжение между Израилем и Ираном действительно существенное, но я не думаю, что это может привести к какому-то серьезному военному соприкосновению между ними. Вести какую-то крупномасштабную войну с Израилем Иран не в состоянии, поскольку эти страны не граничат друг с другом. Ирану, в случае чего, пришлось бы по воздуху передислоцировать значительное количество своих войск. Он просто не в состоянии этого сделать. Речь может идти только о переброске каких-то небольших групп войск. Но для Израиля, обладающего великолепным вооружением и отлично подготовленным личным составом армии, это не будет представлять какой-то опасности.

С другой стороны, Израиль тоже не может действовать самостоятельно в Иране своими сухопутными войсками. Все-таки население Ирана составляет 82 миллиона человек, а Израиля — 8,2 миллиона…

Поэтому единственное, что две эти страны могут делать — наносить друг по другу ракетные и авиационные удары. Но если отталкиваться от уровня военной техники, от того, что в Израиле выстроена прекрасная противоракетная оборона, то преимущество, конечно,будет на его стороне. В Иране это прекрасно понимают и все эти разговоры — чистая пропаганда и индикатор напряженности холодной войны между двумя странами.

— Чем же тогда вызваны заявления Нетаньяху?

— Израиль и, кстати, Саудовская Аравия, изначально был против заключения «ядерной сделки» с Ираном, даже тогда, когда США еще были сторонниками СВПД. И Израиль, и саудиты, и США при Трампе заявляют, что в этом соглашении с Тегераном много изъянов, позволяющих ему создать ядерное оружие. Действительно, такие моменты там есть, но любая сделка — это компромисс. Но главное, что СВПД — это инструмент контроля над Ираном, он позволяет тормозить весь процесс ядерной деятельности этой страны.

— На ваш взгляд, ракетные удары Ирана по целям на сирийской территории ухудшат отношения Тегерана и Дамаска?

— Нет, конечно. Это исключено. Возможно, даже наоборот, эти удары покажут сирийскому лидеру Башару Асаду военные возможности его союзника.

Беседовал Александр Желенин