Куба все еще отрицает слово «реформы»

На Кубе без особого шума и помпы произошло историческое событие. 86-летний Рауль Кастро, младший брат знаменитого команданте Фиделя Кастро, правившего страной почти 50 лет, передал все свои государственные полномочия — должность председателя Госсовета, по совместительству являющегося главнокомандующим Вооруженными силами, а также пост председателя правительства человеку, не являющемуся членом семьи Кастро — 58-летнему бывшему инженеру-электронщику Мигелю Диас-Канелю. Надо отметить, что реформирование существующей в стране политической системы идет уже не первый год, однако должность первого секретаря правящей коммунистической партии пока все еще остается за Раулем Кастро.

О том, в какую сторону двигаются кубинские реформы, чего удалось достичь, а чего еще нет, обозревателю «Росбалта» рассказал ведущий эксперт по Кубе Института Латинской Америки РАН Николай Калашников.

(на фото: Владимир Путин и Мигель Диас-Канель)

— Как бы вы оценили ход экономических реформ на Кубе? Насколько продвинулся кубинский НЭП?

— Та программа социально-экономического развития, которую Рауль Кастро оформил на VI съезде Коммунистической партии Кубы в 2011 году, а реально начал проводить после того, как де-факто возглавил страну в 2006 году, это все-таки не наш НЭП, хотя, конечно, его элементы там можно проследить. Главное отличие, на мой взгляд, состоит в том, что сейчас, при сохранении ведущей роли государства в экономике, иностранному капиталу обеспечен допуск к созданию не только смешанных предприятий, но и компаний с чисто зарубежным капиталом. Ну и, конечно, создаются малые частные предприятия. Большинство из тех, кто стали сегодня такими мелкими предпринимателями — это бывшие госслужащие. Дело в том, что некоторое время назад правительство на 500 тысяч человек сократило здесь число бюджетников. Большинство из них перешли в частный сектор.

— Какую долю занимает сейчас частный сектор в кубинской экономике?

— Сейчас здесь разрешено создавать частные кафе, рестораны, мелкие ремонтные и строительные фирмы, разрешена сдача жилья для туристов. Существует, правда, достаточно много ограничений. Те, кто зарабатывает больше 2000 долларов в год, должны 50% перечислять в виде налога на прибыль. Иначе говоря, частное предпринимательство на Кубе допущено, но стимулировать его не хотят. Правда, есть и некоторые послабления. Теперь частник допущен до закупок тех или иных товаров на оптовом рынке. Раньше оптовые рынки работали только для государственных предприятий. Таким образом идет постепенное развитие частного сектора, но пока не предполагается, что он будет играть главную роль в экономике.

— А можно ли долю частного сектора выразить в процентах?

— Пока таких цифр нет, во всяком случае, мне они не встречались. Единственное, что можно сказать, это то, что серьезное разгосударствление произошло в сельском хозяйстве. Сейчас здесь значительную роль стал играть кооперативный сектор. Бывшие госхозы были преобразованы в производственные кооперативы, государство передало им землю в пользование, а технику и другие средства производства они выкупали. Коснулось это, в первую очередь, сахарной промышленности. Однако некоторое количество государственных предприятий в сельском хозяйстве осталось.

Помимо этого имеются другие формы кооперации. Например, сельскохозяйственные производственные кооперативы. Это что-то вроде наших колхозов, которые существуют здесь с начала 1970-х годов. Есть еще потребительские кооперативы, занимающиеся торговлей и реализацией услуг. Были еще такие формы коллективных объединений, как бригады взаимопомощи, когда люди объединялись на момент сбора урожая или обработки полей.

Вообще, сегодня негосударственный сектор на Кубе в сельском хозяйстве доминирует.

Почти 80% всех видов сельхозпродукции ориентированы на внутренний рынок. Негосударственные предприятия преобладают в производстве таких, ориентированных на экспорт видов сельскохозяйственных культур, как табак (99%) и сахарный тростник (98%). При этом за государством сохраняется ведущая роль в выращивании грейпфрутов и апельсинов, а также в животноводстве, где широко применяются индустриальные методы производства.

— Чем эти кубинские сельхозкооперативы отличаются от наших колхозов, которые, как мы знаем, были «коллективными хозяйствами» только по названию, а на деле были, по сути, госхозами?

— До нынешних реформ они должны были сдавать всю свою продукцию государству, а теперь имеют возможность часть произведенной продукции поставлять на рынок. Кроме того на Кубе всегда оставалось какое-то количество фермеров-единоличников, которые сейчас тоже имеют право поставлять свою продукцию на рынок. Раньше они такого права не имели, и все, что производили, за исключением того, что шло у них на личное потребление, сдавали государству. Купить что-то они тоже могли только у государства.

— А вообще, какую роль играет сельское хозяйство на Кубе?

— По данным на 2015 год сельскохозяйственное производство здесь составляло 3,8% ВВП.

— А какова пропорция городского и сельского населения на острове? Насколько я понимаю, большинство кубинцев — горожане?

— Совершенно верно. Численность городского населения на Кубе по данным на 2014 год составила 77%.

— Куба снабжает себя сельхозпродукцией?

— Нет, кубинское правительство тратит на импорт продовольствия до 2 млрд долларов в год. Задача уменьшить эти затраты ставилась и на седьмом, и на восьмом съезде партии, и в этом направлении идет работа.

— Как сами кубинцы называют эти реформы? «Социализм с кубинской спецификой»?

— Нет, пока они это так не называют. Рауль Кастро вообще отрицает слово «реформы». Он говорит об адаптации кубинской модели социализма к современным условиям. При этом говорится, что это не китайская и не вьетнамская модель, что Куба идет своим путем. В любом случае, это модель смешанной экономики, где ведущую роль играет государственный сектор, где присутствует в каком-то виде иностранный капитал и частное предпринимательство, которое будет развиваться, но в основном в сфере обслуживания и играть подчиненную роль.

— Как вы оцениваете политические реформы на Кубе? Обсуждается ли здесь введение реальной многопартийности, отказ от монополии на власть правящей партии?

— Пока демократизация политической жизни коснулась только омоложения партии и руководства страны. Установлены также предельные сроки для занятия высших государственных и партийных должностей. Человек старше 70 лет не может быть избран главой партии, старше 60 — не имеет права занимать высшую должность в государстве. Кроме того, введено ограничение пребывания на посту главы правительства и председателя Госсовета. Теперь один человек не может занимать эти должности больше двух пятилетних сроков подряд. Пока это наиболее важные и зримые примеры того, что что-то здесь двигается в сторону демократии. О многопартийности говорить еще не приходится. Некоторое время назад Рауль Кастро сказал, что идея разделить правящую партию на две разных организации означает «предательство революции и наших идеалов». Хотя очевидно, что в компартии Кубы существуют представители и консервативных, и условно либеральных взглядов, склонных к реформам.

То, что такие разные позиции в правящей партии существуют, свидетельствуют и те дискуссии, которые имели место на ее последних съездах. Надо отметить, что многие их делегаты выступали очень критично. И Рауль, в том числе. Он достаточно откровенно говорил о тех проблемах в реализации тех реформ, которые он начал, хотя, повторю, слово «реформы» не произносит.

— А в кубинском обществе говорят о политических реформах?

— На Кубе давно существует политическая оппозиция. Она, правда, немногочисленна и разрознена, к тому же неплохо инфильтрована сотрудниками кубинских спецслужб, которые держат ее под контролем. Возможно, когда запрет на создание политических партий будет снят, со временем все эти разрозненные группы оппозиционеров объединятся в новые партии. Наверняка их будет много, как у нас в начале 1990-х. Какие-то из них, вероятно, выживут.

— То есть, сейчас оппозиция на Кубе есть, но влиять на политические процессы она не может?

— Не может. Отчасти она подпитывается американцами, часть оппозиционеров даже выпускают за границу, где они говорят о необходимости демократизации на Кубе, проведения на острове свободных выборов. Например, только что прошел саммит Организации американских государств, где выступала диссидентка лидер движения Cuba Decide Роза Мария Пайя, которая призвала признать недавние выборы Мигеля Диас-Канеля премьер-министром и председателем Госсовета Кубы нелегитимными, поскольку, как она считает, это были не настоящие выборы, а назначение по указанию пальца.

— Правильно я понимаю, что кубинские оппозиционеры сегодня в чем-то похожи на советских диссидентов 70-80 годов XX века? То есть, сильно их не сажают, но и выражать свои взгляды в том информационном пространстве, которое существует сегодня на Кубе, они тоже не могут?

— Да, не могут. Но сегодня они достаточно активно используют интернет, который сейчас там активно развивается. Около сотни диссидентов находятся в тюрьмах, через которые прошли тысячи человек, но в последнее время сажают, в основном, ненадолго, по административным делам, как участников несанкционированных митингов, которые оппозиция там периодически проводит.

Беседовал Александр Желенин