Китай возвращается к авторитарной системе

Через несколько дней сессия Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП — формальный законодательный орган КНР) скорее всего одобрит принципиальные поправки к конституции Китая, которые, кроме прочего, дадут нынешнему руководителю китайской компартии и государства Си Цзиньпину возможность править своей страной до конца его жизни. О том, что это событие может не только изменить политическую систему КНР, но и повлиять на весь мир, обозревателю «Росбалта» рассказал руководитель Школы востоковедения ВШЭ профессор Алексей Маслов.

— Что подвигло Си Цзиньпина пойти на изменение уже достаточно давно сложившейся в Китае системы ротации кадров и перейти фактически к режиму несменяемой личной власти?

— Во-первых, уже в середине 2017 года было очевидно, что это в той или иной форме произойдет. Уже в 2016-м Си Цзиньпин начал прощупывать почву для этого. Например, он был объявлен «ядром китайской нации». Во-вторых, на XIX съезде компартии КНР, проходившем в октябре 2017-го, не было названо имя потенциального преемника Си и даже какого-то намека на это не прозвучало. Не было озвучено имя преемника и на последующем пленуме ЦК КПК, после чего стало ясно, что Си Цзиньпин не собирается уходить.

Кстати, идея начала обсуждаться и в некоторых западных изданиях, в которых китайские журналисты прощупывали западное общественное мнение на предмет того, что нынешний глава Китая не уйдет после своего второго срока. Формально это теперь должно быть закреплено в целом ряде документов, прежде всего, в конституции.

Не нужно забывать, что Си Цзиньпин занимает два поста — главы компартии и председателя КНР. Очень важно понять, на каком посту он останется навечно. В реальности эти посты всегда совмещались. Тот, кто был председателем КПК, был и председателем КНР. Будет ли разделение этих постов — еще один интересный вопрос.

Есть еще один важный момент, о котором надо сказать. Си Цзиньпин начал не просто крупные реформы, сравнимые с преобразованиями Дэн Сяопина, его реформы должны не только полностью изменить облик Китая, но, скорее всего, и облик мира. Эти реформы должны поменять систему экономического взаимодействия, финансовую, инфраструктурную системы, при которых КНР будет выступать в качестве крупнейшего спонсора целого ряда мировых проектов.

То есть, по сути дела, Пекин сейчас начинает реглобализацию по китайскому образцу. Связано это не только с каким-то патологическим желанием Китая переподчинить себе мир, но и с тем, что это один из способов достижения его внутренней устойчивости. Китайская экономика настолько плотно завязана на весь мир, что без решительных мер сделать это невозможно, потому что без контроля внешних ресурсов, Китай не сможет стабилизироваться внутри.

Для проведения всех этих реформ Си нужно время. Кроме того, за последние два года он подавил все возможные очаги сопротивления его политике. Например, разгромил местные региональные элиты. Так что, скорее всего, его идеи будут поддержаны. Вообще мы сейчас видим, что в мире в некоторых государствах наблюдается тенденция укрепления политических режимов, где продлеваются полномочия их лидеров для завершения реформ. Я думаю, что многие будут этим напуганы…

— В мире?

— Да, в мире. Потому что при Дэн Сяопине в КНР все-таки был заложен такой важный параметр (политической системы), как сменяемость руководства страны.

— Почему этот принцип был важен для Китая?

— Потому что, напомню, Мао Цзэдун, придя к власти в 1949 году, оставался лидером КНР до своей смерти в 1976 году. Отмена ротации китайских руководителей, учитывая китайскую политическую культуру, волей-неволей приведет к усилению культа личности Си Цзиньпина. В свою очередь это приведет к росту если не массового, то интеллигентского недовольства, которое накапливается от усталости от одного и того же лидера…

Очень важно то, что если Си в ближайшие пять лет не предложит чего-то фундаментально нового, прорывного в экономике, заметного увеличения роли Китая в мире, то он очень многим рискует. Прежде всего ростом волны диссидентства к окончанию его второго срока в 2023 году.

— Наблюдатели полагают, что сессия Всекитайского собрания народных представителей, которое начнет работу 5 марта, проштампует отмену системы ротации китайских руководителей. Вы согласны с подобными утверждениями? Или может возникнуть какое-то противодействие этому решению в партии, либо на съезде ВСНП?

— Скорее всего, проштампуют. Правда важно, каким процентом голосов. Если 99% (делегатов) проголосуют «за», то китайская сторона будет считать, что все сделано правильно. Вероятно, так и будет.

— Насколько отказ от ротации верховных руководителей изменит политическую систему Китая? Либо наоборот, ничего принципиального вы в этой новации не видите?

— Формально никаких изменений не будет. Но я напомню, что параллельно идет еще один процесс, который не очень замечают. В Китае по сути создается новый контролирующий орган, который будет подчинен непосредственно Си Цзиньпину. Я имею ввиду Комиссию ЦК по проверке дисциплины. Она будет реформирована и подчинена главе компартии. То есть, Си получит в свои руки мощнейший карательный орган. Плюс неограниченная по срокам власть. На мой взгляд, это действительно серьезное реальное изменение. Китай возвращается к авторитарной системе правления. Надежды на то, что свободный рынок приведет к демократии, провалились.

— А как китайское общество относится к таким нововведениям?

— В целом общество пока одобряет деятельность Си Цзиньпина. Пока он отвечает его запросам. А вот если произойдет некий сбой, тогда другое дело.

— А от чего может произойти такой сбой?

— Он может случиться, например, по той причине, что многие страны — от Индии до США — мягко говоря, не очень одобряют агрессивную экономическую политику КНР. Если провалятся какие-то (экономические) китайские проекты, например, «Один пояс — один путь», тогда появится и осуждение политики Си. Но это, на мой взгляд, может случиться не раньше, чем через пять лет.

Беседовал Александр Желенин