«Наше общество не откликается на попытку консервативного разворота»

В России в ближайшее время возможно ужесточение законодательства, связанного с наказанием за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений. В Госдуму внесено сразу три законопроекта, существенно ограничивающие доступ к подобному контенту в художественных произведениях или даже полный его запрет.

А 22 августа Роскомнадзор, не дожидаясь нововведений, предложил Российскому книжному союзу (РКС) полностью исключить распространение ЛГБТ-литературы «в рамках саморегулирования книжной отрасли». В ведомстве полагают, что маркировка «18+» не полностью препятствует их продаже несовершеннолетним.

Насколько актуальна проблема пропаганды «нетрадиционных отношений» в произведениях искусства, и что ждет книжный рынок после возможного изменения законодательства? Об этом «Росбалту» рассказала литературный критик Галина Юзефович.

Полностью беседу можно послушать в подкасте «Включите звук».

— Галина Леонидовна, зачем Роскомнадзору понадобилось обращаться к РКС с просьбой исключить распространение литературы с пропагандой «нетрадиционных сексуальных отношений», если на подобных книгах и так стоит пометка «18+»?

— Эта пометка пока что ограничивает только приобретение книг несовершеннолетними. Следующий виток нашего законотворчества предполагает ограничение доступа к этой литературе для всех граждан.

Но в истории с обращением к Российскому книжному союзу вообще много странностей. Он не отвечает ни за распространение, ни за какие-либо формы явной или косвенной цензуры. Роскомнадзор пришел к органу, не обладающему никакой властью и сказал буквально следующее: «Давайте вы как-нибудь самоотрегулируетесь, чтобы всей этой ЛГБТ-пропаганды у нас не было». А книжный союз ответил: «Мы бы с радостью, товарищ, начальник, но у нас лапки». Этот диалог отдает веселым кэрролловским абсурдом из «Алисы в стране чудес».

По сути дела, у нас есть довольно большое количество законов, на которые раньше мало кто обращал внимание. Они запрещают все плохое, но что это именно прописано очень плохо. Речь идет о законах о распространении экстремистской информации, защите детей от неподобающей информации. В них обозначены довольно жесткие кары, но не прописано, за что их назначают. В результате законы используются как метод устрашения, их применяют редко, но громко и непредсказуемо.

Я предполагаю, что новый закон в том или ином виде будет принят. И вот тут наступит время определять, что такое пропаганда. Просто информирование или упоминание сами по себе пропагандой не являются.

Например, есть замечательный роман американской писательницы Кармен Марии Мачадо «Дом иллюзий». В нем описаны очень токсичные гомосексуальные отношения между двумя женщинами, и понятно, что они — не подарок и не радость. Пропаганда или нет? Очевидно, что описать такое в потенциальном законе, который мы обсуждаем, будет невозможно. Понятие, скорее всего, останется неопределенным, а закон будет применяться как дубина: время от времени показательно пороть издательства, авторов, блоггеров, книготорговцев.

— Вы упомянули три варианта законопроекта. Председатель думского комитета по культуре Елена Ямпольская предлагает запретить распространение книг и других произведений искусства с описанием нетрадиционных сексуальных отношений среди подростков, депутат Хинштейн хочет ввести запрет на ЛГБТ-пропаганду среди лиц любого возраста. А вот от Нины Останиной, председателя комитета по вопросам семьи, женщин и детей поступил законопроект, в котором речь идет еще и про отрицание семьи. В последнем варианте «под огонь», кажется, уже могут попасть все произведения, в сюжете которых, например, возникает любовный треугольник.

— Честно говоря, думаю, что последний вариант не пройдет, хотя в нашем законотворчестве сейчас и царит некоторый абсурд. Какой-то из других вариантов с определенными коррективами принят будет. Раньше у издательств был все-таки оберег в виде «18+».

— Но ведь «18+» не дает гарантии, что книга не попадет в руки подростков. Такова логика законодателей?

— Да. И было несколько громких скандалов, когда наши борцы за традиционные ценности отправляли в книжные магазины подростков, чтобы купить нашумевшую книгу «Лето в пионерском галстуке», не предъявляя паспорта. Если это удавалось, тут же из-за куста выскакивали взрослые. После чего заводились административные дела. Теперь никто не будет читать книги, рассказывающие о нетрадиционных отношениях.

— Насколько все эти опасения вообще уместны? Есть ли повальное увлечение подобной литературой среди подростков?

— Оно, я бы сказала, в последние лет пять пошло на спад. Всегда что-то новое привлекает больше, но потом постепенно медленно интерес снижается. Интересный тренд состоит в том, что подростки ни за, ни против ЛГБТ-тематики. Они живут так, как будто всей этой полемики просто не существует. Они не знают о том, что Мизулина, Останина, Ямпольская и Хинштейн ночей не спят, думают об их нравственности. Подростки обсуждают героев, обсуждают коллизии, обсуждают отношения и какие-то нюансы авторского письма.

Почему этот спрос присутствует? Мне кажется, любая любовная история — всегда о препятствиях на пути любви. История о том, как встретились, жили долго и счастливо при полном одобрении семьи и родных, а потом умерли в один день— очень скучная. Чтобы любовная история пробуждала эмпатию, на пути возлюбленных должны стоять страшные преграды.

В XIX веке один из героев был женат или замужем. Уже была катастрофа, поскольку развода нет и деление имущества невозможно! Сегодня на пути любви очень мало препятствий. И, конечно же, оказывается, что история с их преодолением — это, скорее всего, история гомосексуальной любви.

Для молодого человека любовь, сексуальность, поиски собственной идентичности в отношениях с другим — самая волнующая тема. И девочки, и мальчики будут о них читать. Насколько важную роль играет эта «пропаганда» в их становлении как субъекта в отношениях? Думаю, что примерно никакую. Как мы знаем, гомосексуалов в любой популяции всегда примерно одинаковое количество— 2-5% процентов, — и они всегда таковы в силу своей природы.

— Мы живем в обществе, которое, в отличие от советского, не скрывает от самого себя, что оно разнообразно, что в нем есть разные люди, и, мне кажется, глупо скрывать разговор об таких вещах. Тогда уж логично будет вернуться к запрету и на сами нетрадиционные отношения…

— Но это все-таки был бы слишком радикальный шаг. Если вы обратили внимание на законодательные инициативы последних шести месяцев, нужно признать, что они носят аккуратный характер. Ввести уголовную ответственность на гомосексуальные отношения, как это было до 1991 года, — уже перебор, и может сработать, как триггер для общественного недовольства. Запретить же какую-то пропаганду и время от времени показательно пороть на конюшне— половинчатая аккуратная мера, показывающая, куда мы рулим, но не вызывающая большого общественного резонанса и негодования.

Меня утешает то, что наше общество не откликается на эту попытку консервативного разворота, оно ее не замечает в силу многолетней привычки жить независимо от государства и его инициатив. Конечно, если начнутся, точечные репрессии, связанные с ЛГБТ-проблематикой в любом публичном высказывании, то их рано или поздно заметят.

Но в целом, я не ожидаю, что общество легко развернуть. Это большой пароход, плывущий на высокой скорости. Для того, чтобы изменить его курс, нужны огромные усилия и много времени.

— Каких книг мы лишимся из-возможного принятия нового закона?

— Не все зарубежные правообладатели прервали отношения с Россией. Какое-то количество книг будет приходить. Очень во многих из них присутствует гомосексуальная тематика. Причем если раньше это был удел литературы, ориентированной на взыскательного читателя, то теперь лгбт-тематика встречается в детективах, фантастике, где угодно.

— Мне кажется, это стало одним из аспектов жизни. Вокруг же есть такие люди, вот и в литературе они тоже появляются, как разнообразные персонажи.

— Конечно. На этом уже давно никто не делает жирного акцента, но такой элемент почти всегда присутствует. Кроме того, мне кажется, что у наших законотворцев в голове происходит причудливое смещение: им кажется, что любая литература с лгбт-проблематикой — это обязательно что-то на стыке с порнографией, что любая такая книга, конечно же, про то, как совратить и испортить. Как правило же, она про чувства и отношения — так же, как и любая литература о гетеросексуальных отношениях.

Понятно, что мы точно лишимся нового романа Ханьи Янагихары «По направлению к раю», который должен выйти в конце зимы. Мы лишимся огромного куска подросткового переводного фэнтези, в котором однополые отношения очень активно обсуждаются (например, второй части знаменитой книги «Благословение небожителей» об отношениях между двумя юношами).

Если говорить о нашей литературе, то у Виктора Пелевина уже давно не было книг, в которых бы не присутствовала гомоэротическая проблематика в том или ином виде. Новый роман Пелевина оказывается под угрозой, равно как и предыдущие. На самом деле, очень большой пласт литературы попадает в «серую зону»: то ли пропаганда, то ли просто присутствует тема. А разбираться в этом будет самый компетентный на свете товарищ майор.

— Но никто не запретит интернет. В сети ведь легко обходят и «18+»?

— Об этом, к счастью, пока никто не задумался. Предположу, что сильно увеличится доля литературы с подобной проблематикой в сети. Скорее всего, она будет менее высокого качества, зато ее будет гораздо больше и, как говорится, на любой вкус. Слава богу, ни депутату Хинштейну, ни депутату Останиной про интернет, видимо, не рассказали, и я надеюсь, они не узнают о существовании огромных пластов такой литературы в сети.

Беседовал Антон Гарнов