Главное — это то, чего в Конституции нет

15 января исполняется год с того дня, как Владимир Путин, оглашая послание парламенту, выступил с идеей реформы Конституции. В течение 2020 года эта реформа энергично претворялась в жизнь, в результате поправки в Основной закон были утверждены в ходе всероссийского голосования, завершившегося 1 июля. Затем в последующих федеральных законах, принятых Госдумой, изменения Конституции были конкретизированы и окончательно закреплены.

В связи с этим «Росбалт» решил задать политологам вопрос о том, насколько принципиально изменилась политическая система России в результате переписывания Конституции и изменилась ли она вообще, если учесть, что и до того мы имели сверхпрезидентскую республику.

Дмитрий Орешкин, политолог:

«На мой взгляд, политическая система России не изменилась. Потому что та модель политической системы, которую создал Владимир Путин, практически не зависит от слов, записанных в Конституции.

Главное то, что в Конституции НЕ записано, но прекрасно осознается всем правящим классом РФ. Это явление понятийное и в документах не обозначено. Те юридические нормы, которые действующей власти удобны — функционируют, те, что неудобны — не работают. Поэтому не так уж важно, что написано в Конституции и законах Российской Федерации. Если те или иные нормы ограничивают деятельность исполнительной власти, президента, лично Владимира Путина, то они не используются.

Тут, например, можно вспомнить статью 31 Конституции («Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование»), или статью 132, пункт 1 о самостоятельности органов местного самоуправления или ряд других статей, которые сегодня фактически не выполняются. В этом смысле Конституция у нас — явление имитационного характера.

Напомню, что в советской «сталинской» конституции 1936 года, написанной, впрочем, Николаем Бухариным, помимо прочего была и замечательная статья 112, которая гласила: «Судьи независимы и подчиняются только закону». Сталин часто ссылался на эту статью, говоря, что у нас самая демократическая конституция. А после этого начался Большой террор 1936–1939 годов, когда решения о расстрелах принимали не суды, а так называемые «тройки», состоявшие из руководителя управления НКВД, партийного секретаря и прокурора.

Слова Сталина о демократичности советской конституции подхватывали тогда многие журналисты и знаменитые писатели, вроде Лиона Фейхтвангера.

В современной России реальная власть в руках Владимира Путина и поддерживающих его силовиков, точно так же, как в 1930-50 годы она была в руках Сталина и поддерживавших его сотрудников НКВД».

Павел Кудюкин, социолог и историк:

«Если говорить о политической системе в узком смысле, как совокупности органов власти, то после принятия поправок к Конституции РФ в 2020 году она сильно не изменилась. Если точнее, то политическая система нынешней России изменилась, но не только из-за этих поправок. Она менялась и до внесения их в Основной закон и после — за счет придания законодательству все более репрессивного характера.

С осени 2020 года резко ужесточилось не только законодательство и в еще большей степени его правоприменение. Плюс сегодня появился новый момент — признаки открытого государственного или тесно связанного с государством терроризма. Речь идет о появлении в России экстраофициальных структур, которые, например, занимались «охотой» на Алексея Навального».

Николай Петров, руководитель Центра политико-географических исследований:

«Политическая система России после 2020 года принципиально изменилась, но пока рано говорить о том, в каком виде она предстанет, когда план ее трансформации будет завершен. Пока никто (возможно, и сам Путин) еще не знает всех деталей плана по сохранению власти в руках нынешнего президента после 2024 года и связанного с ним трансформирования системы или ее сохранения.

Пока мне кажется важным, что Путин «подвесил всех на крючок». Элиты сейчас политически выведены из активной игры и должны ждать, когда и чем закончится переналадка системы. Поэтому есть проблема с тем, насколько президент способен без больших сбоев провести ее трансформацию.

Важно также, насколько работоспособным окажется то, что Путин сейчас выстраивает, и не станет ли это приводить к серьезным конфликтам в будущем. Кроме того, существенно и то, сможет ли элита начать работать, когда будет снята с этого «крючка», а не просто ждать, чем все закончится.

Тем не менее существенные перемены уже произошли. Они заметны, в первую очередь, в законодательной плоскости. Речь про юридическое оформление тех изменений, которые де-факто происходили все последние годы. Концентрация власти в руках президента была и раньше, но шаг за шагом увеличивалась. Однако то, что она сегодня так жестко закреплена на законодательном уровне, серьезно меняет ситуацию. Сегодня, вследствие этих перемен, ослаблены все институты, за исключением «большого президента», который включает в себя и Госсовет, и Совет Безопасности РФ.

То есть речь идет не только о полномочиях всесильного главы государства, но и о резком ослаблении судебной системы, правительства. Что касается последнего, то здесь, с одной стороны, вроде бы имеется в виду передача главе кабинета Михаилу Мишустину таких полномочий по формированию своей команды, которых не было у его предшественника Дмитрия Медведева. А с другой стороны, о сокращении полномочий правительства в пользу других органов, вроде межведомственной комиссии по вопросам содействия международному развитию, главой которой назначен заместитель руководителя кремлевской администрации Дмитрий Козак.

Формируется система, которая не просто позволила бы сконцентрировать в руках Путина огромную власть и дала бы ему этой властью пользоваться. При сохранении «контрольного пакета» в управлении страной, она позволяет избавить президента от каждодневной работы по принятию текущих решений.

В новой конфигурации не будет «второго политика» в стране, но на более низком, чем президент, уровне появится сразу несколько человек, между которыми станет распределяться власть. Конкуренция и взаимодействие этих людей между собой и будут обеспечивать для Путина сохранение власти после 2024 года».

Александр Желенин