Обманчивая послевыборная тишина

Результаты региональных выборов, завершившихся в России 13 сентября в условиях пандемии и экономического кризиса, в целом, возможно, удовлетворили власть. Однако это не отменяет продолжающееся нарастание протестных настроений в обществе. На следующих, теперь уже общефедеральных выборах в Госдуму, которые должны состояться через год, российскую власть могут ожидать не самые приятные сюрпризы, как бы она к ним сейчас ни готовилась. Такими мнениями обменялись социологи и политологи, собравшиеся во вторник на очередное заседание Политклуба «Росбалта» в московском пресс-центре агентства.

Социолог Анастасия Никольская обратила внимание на низкую явку на прошедших выборах. По ее словам, «пришли те, кого заставили прийти». Что касается результатов голосования 13 сентября, эксперт отметила, что «даже если там и не было каких-то страшных нарушений, которые мы можем предположить (просто потому, что те люди, которых загнали на избирательные участки в массе своей голосовали так, как их просили), то ситуация все равно не так проста, как это кому-то может показаться».

Никольская пояснила свою мысль, рассказав, что в прошлом году при ее участии проводилось массовое исследование, в ходе которого задавался такой вопрос: «Ощущаете ли вы наличие серьезного конфликта между властью и населением?». «Еще тогда мы получили среднюю оценку 4,2 балла по пятибалльной шкале (где ноль означает, что конфликта нет, а пять, что конфликт ярко выражен)», — рассказала она.

«То есть, наше общество живет в ощущении серьезной надвигающейся бури», — считает Никольская. По ее мнению, относительное спокойствие российского общества в данный момент возможно объясняется тем, что оно «бережет энергию в ожидании чего-то, возможно похожего на то, что сегодня происходит в Белоруссии».

Продолжая ту же тему, руководитель «Политической экспертной группы» Константин Калачев отметил, что «протестный избиратель остался на этих выборах на своей кухне, но это не значит, что и дальше, на думских выборах, будет то же самое». Относительную победу правящей партии «Единая Россия» на этих выборах он называет «пирровой». Так, по его словам, если раньше в ЕР победой считался результат более 51%, то сегодня успехом признается результат партии на выборах в городские и региональные собрания, где она набирает 25%-30% голосов избирателей.

Калачев обратил внимание и на еще одну особенность нынешних выборов: «провластные кандидаты все чаще вынуждены мимикрировать», то есть скрывать свою партийную принадлежность и добирать численность за счет мажоритарных округов, где они идут как «независимые».

«Является ли это победой «Единой России»?», — задается риторическим вопросом политолог и тут же так отвечает на него: «С моей точки зрения, это победа не партии «Единая Россия», а победа местных и региональных властей и самих кандидатов».

По мнению Калачева, завершившееся голосование показало, что на предстоящих в 2021 году парламентских выборах «ЕР» столкнется с серьезными угрозами, связанными с тем, что «по партийным спискам она вряд ли сможет перешагнуть 50-процентный барьер и не сможет претендовать на то, чтобы называться партией большинства». По его словам, угрозы эти вызваны также и тем, что на думских выборах возможности власти «пририсовывать» результат будут не такими широкими, как сейчас.

По словам политолога Александра Кынева, власть растянула процесс голосования на прошедших выборах не для того, чтобы повысить явку. По его мнению, низкая явка вполне выгодна Кремлю. «Что такое низкая явка? Это значит, что в первую очередь голосуют административно зависимые избиратели, то есть бюджетники, муниципальные и коммунальные служащие. Иначе говоря, те, кто не может не голосовать, если их об этом попросят. Эти люди голосуют при любой погоде. Это собственность власти», — пояснил он. Главный риск для власти — когда такие люди начинают «голосовать назло». «Поэтому общая стратегия (власти) последних лет — голосуют свои, а чужих нам и не надо», — добавил эксперт.

Однако с 2018 года, как отмечает Кынев, «начались проблемы — люди стали приходить по приказу, но голосовать назло». Для контроля за своим электоратом и было в первую очередь «включено» трехдневное голосование, уверен он.

Что касается влияния на результаты этих выборов проекта Алексея Навального «Умное голосование», то политолог советует не преувеличивать его эффективность. «Навальный — политик больших городов и пользователей интернета», — убежден Кынев. Соответственно, по данным эксперта, «Умное голосование» оказало влияние на выборах в Томске (старый университетский город) и Новосибирске — третьем по численности избирателей мегаполисе России. В малых городах и на селе влияние команды Навального и его проектов на результаты выборов ничтожно (один-два процента), говорит Кынев.

Участники круглого стола согласились с тем, что в этом смысле история с отравлением главного российского оппозиционера, к которой, по общему мнению собравшихся, власть имела непосредственное отношение, вышла Кремлю боком. Дело в том, что там, где Навальный и так пользовался популярностью, она отмобилизовала его сторонников еще больше (как в Томске и Новосибирске), однако в других местах эта история просто вызвала у большинства недоумение своей бессмысленностью.

Впрочем, Кремль уже не в первый раз совершает ошибки. Участники Политклуба вспомнили, как после первой «оранжевой революции» на Украине в 2004 году российская власть в свою поддержку в срочном порядке стала формировать «общественные» молодежные структуры, вроде «Идущих вместе», «Наших», «Местных» и так далее. Однако никаких революционных ситуаций в России тогда не сложилось и огромные средства, затраченные на эти проекты и их рекламу, были выброшены на ветер.

Что касается тишины после нынешних местных выборов, то директор Центра Восточноевропейских исследований Андрей Окара напомнил, что в России так часто бывает: «народ безмолвствует, а затем после какого-то триггерного события, получается «русский бунт, бессмысленный и беспощадный».

Александр Желенин