Анатолий Фурсов: Поправки в УК помогут предпринимателям не стать уголовниками

Российский бизнес, с трудом оправляющийся от последствий пандемии и очередного падения курса рубля, отныне будет избавлен хотя бы от одной напасти, а именно перевода гражданско-правовых споров в уголовно-процессуальную плоскость. Универсальным инструментарием для этого до последнего времени была ст. 210 УК РФ «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)». Именно эта статья делала позиции следствия и обвинения поистине неуязвимыми. А ведь речь в статье идет о борьбе с насильственными преступлениями и преступлениями в сфере незаконного оборота наркотиков. Так причем же здесь бизнесмены, оказавшиеся замешанными в правонарушениях экономического характера?

Анатолий Владимирович Фурсов, управляющий партнер коллегии адвокатов «Домбровицкий и партнеры», исходя из своей практики, подтверждает, что предпринимателю или бизнесмену зачастую сначала вменяли статьи 159, 160 или 172 («Мошенничество», «Растрата или присвоение», «Незаконная банковская деятельность»), а затем — и тяжелейшую уголовную статью об организации преступного сообщества или участия в нем. Зачастую правоохранители использовали именно ст. 210 УК РФ в очевидно экономических процессах, так как она практически гарантирует длительное заключение подследственного под стражу (до 1,5 года), в отличии, например, от статьи за мошенничество; и в итоге — очень большой срок заключения (по ч. 2 данной статьи — от 7 до 10 лет). В «комплекте» к ст. 210 УК РФ зачастую шла ст. 193 УК РФ «Уклонение от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств в иностранной валюте или рублях», которая вообще является анахронизмом.

«Одна из главных проблем печально известной статьи, — рассказывает юрист, — неточность формулировок. Главный признак преступного сообщества в ней обозначен как «структурированность». Но тогда в качестве преступного сообщества можно рассматривать любую организацию, так как она априори уже является структурой, и значит «привязать» к данной статье можно любого хозяйствующего субъекта. В целом сама ситуация изначально абсурдна — бизнесмен, подозреваемый, скажем, в мошенничестве, и должен идти по этой основной и главной для себя статье, а уж никак не с таким впечатляющим «довеском», как организация преступного сообщества. Кстати, все это относительно недавняя практика: еще в 2008 году Судебный департамент Верховного суда при формировании своей официальной статистики вносил ст. 210 УК РФ в одну категорию с «Организацией вооруженного формирования» и «Бандитизмом» (ст. 208 и 209 УК РФ соответственно), и, разумеется, в данных упоминалась, что осуждены были по этой категории бандиты и матерые уголовники, а уж никак не представители бизнеса.

Кроме того, особенности ст. 210 таковы, что сторона обвинения имеет возможность привлечь в качестве фигурантов не только топ-менеджмент компании либо ее владельцев, но и рядовых сотрудников и контрагентов. А те, в свою очередь, напуганные внезапно открывшимися перед ними невеселыми перспективами, дадут какие угодно показания, лишь бы выступать на процессе в качестве свидетеля, а не обвиняемого. Но для этого нужно «задобрить» следствие, дав нужные стороне обвинения показания, пусть они и будут ложными. Не зря же в профессиональной полицейской среде бытует присказка: «Лучше хороший свидетель, чем плохой обвиняемый» Эта циничная фраза лишний раз подтверждает тот факт, что в некоторых случаях ни о каком объективном расследовании речь априори идти уже не может.

Немного истории. Наказание за организацию преступного сообщества и участие в нем было прописано в УК РФ лишь в 1996 году. Это вполне соответствовало вызовам времени — по всей стране орудовали преступники, объединившиеся в криминальные группировки. Но главарей этих сообществ формально не за что было сажать: они «загребали жар» руками уличных боевиков, сами оставаясь как бы чистыми перед законом. Именно на пресечение деятельности подобных организаторов и была направлена ст. 210 УК РФ. Наказание по ч. 1 данной статьи было особенно суровым — от 12 до 20 лет лишения свободы со штрафом до 5 млн руб. В те времена правозащитники и не думали протестовать против подобного новшества в законодательстве — ведь благодаря ему в места лишения свободы начали отправляться настоящие главари преступных сообществ. Сейчас же половина осужденных по данной тяжелейшей статье — «белые воротнички» с высшим образованием. Так, за прошлый 2019 год только московские суды рассмотрели 37 дел по ст. 210 УК, и лишь 10 из этих дел были и впрямь связаны с наркотрафиком и незаконным пересечением границы, остальные же процессы шли в связке с далеко не столь экзотичными мошенничествами и растратами. По всей стране такие дела исчисляются сотнями, и, по данным Верховного суда, подавляющее большинство приговоров носят обвинительный характер.

Поправки, призванные исключить правовое давление на экономическую сферу

Официально за период с 2002 по 2016 годы количество дел по ст. 159 «Мошенничество» в России сократилось ровно в два раза — 30 тыс. на 2016 год против 60 тыс. на начало 21 века. А вот количество осужденных по тяжкой 210 статье все росло — по статистике Верховного суда, только за первое полугодие 2018 года по данной статье отправилось в места не столь отдаленные на 30% больше граждан, чем за тот же период предыдущего 2017 года. Причем многим из них вменялась и ст. 159 «Мошенничество». То есть декларируемое сокращение осужденных по экономическим статьям было одной лишь видимостью. И эта «высокоэффективная» схема получила, увы, чрезвычайно высокое распространение среди структур, призванных оберегать закон и порядок в нашей стране. Мало того, что подследственного можно было держать в СИЗО длительное время, лишив его возможности выйти под залог или находиться под домашним арестом, так еще и перед нечистоплотным представителем закона открывалась заманчивая перспектива «посодействовать» в решении корпоративных споров и устранении неугодных фигур в экономической сфере, причем на очень длительный срок!

Всю масштабность и злободневность данной проблемы наш президент как профессиональный юрист не осознавать не мог. Не зря же еще на прошлогоднем Петербургском экономическом форуме Владимир Путин потребовал исключить «даже формальные возможности для злоупотребления правом для давления на бизнес». А на «Прямой линии» 2019 года откровенно признался, что «чувствует ответственность за это безобразие», и поручил исключить применение к бизнесу уголовной статьи об организованной преступности: «Потому что на сегодняшний день юридическая техника такова, что под преступное сообщество можно подвести совет директоров любой компании». Позднее законотворцам было поручено также отменить еще две потенциально опасные для бизнеса статьи УК РФ: о невозврате валютной выручки и о переводе денег нерезидентам с использованием подложных документов (ст. 193 и ст. 193. п. 1 соответственно). Проанализировать ситуацию и подготовить свои предложения было поручено Верховному суду, СК и Генпрокуратуре. Вероятно, свою роль тут сыграл и нашумевший доклад уполномоченного по защите прав предпринимателей Бориса Титова, в котором наглядно доказано, что отечественный бизнес, несмотря на вносимые поправки в УПК и указания Верховного суда, продолжает подвергаться массированным атакам на поле уголовного преследования.

Анатолий Владимирович Фурсов отмечает, что президент РФ Владимир Путин подписал поправки, призванные устранить чрезмерное уголовно-правовое вмешательство, еще 1 апреля с. г. И лишь на днях Госдума, наконец, приняла их в третьем чтении. Пакет поправок внесен в УК, УПК и КоАП РФ. Законодательная инициатива коснулась налоговых статей УК РФ (ст. 198—199.1, 199.3 и 199.4), а также несколько либерализовали УК и КоАП по части валютного законодательства. Но самое главное — это, разумеется, поправки в печально известную ст. 210 УК. В окончательном варианте указывается, что под действие данной статьи отныне не подпадают учредители, участники, руководители, члены органов управления и работники юридических лиц или их структурных подразделений только в силу организационно-штатной структуры организации и совершения какого-либо преступления в связи с осуществлением ими полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением предпринимательской или иной экономической деятельности. Если же организация или структурное подразделение заведомо созданы для совершения тяжкого или особо тяжкого преступления, поправка не будет засчитана.

Оздоровить судебное производство в целом — следующая задача

Юристы, безусловно оценивая положительно предпринятые правительством шаги, все же отмечают, что ликовать рано. Решать проблему надо комплексно, реформируя поэтапно всю систему российского судопроизводства. Анатолий Фурсов говорит: «Широкое применение жесткой уголовной статьи к представителям бизнеса очередной раз выявило тот прискорбный факт, что в судах и следствии царит обвинительный уклон, а качество судейского корпуса на уровне первой инстанции упало в разы. Совершенно очевидно, что фигуранты громких дел, прошедшие за последние годы по ст. 210 УК РФ, отнюдь не «белые лебеди»: я имею в виду предпринимателей и чиновников Михаила Абызова, Дмитрия Михальченко, Вячеслава Гайзера, Зиявудина Магомедова и многих других. Но всем этим людям должны были быть предъявлены экономические статьи. Помимо этого, стремление стороны обвинения к наиболее суровым мерам пресечения никак не монтируется с нормами демократического общества. Предприниматель, отпущенный на время следствия под залог, явно поведет себя иначе, нежели закоренелый уголовник, и с малой долей вероятности ударится в бега. Общество уже готово к более широкому применению этой системы, а вот готова ли российская Фемида? Ведь только в прошлом году, по данным ВС, из 106046 рассмотренных ходатайств залог был применен менее чем в 90 случаях».

Кроме того, Анатолий Фурсов твердо уверен, что правоохранители обязаны считаться с реалиями сегодняшнего дня и не добивать отечественный бизнес, которому и без того приходится несладко. Есть независимые данные о том, что более половины хозяйствующих субъектов воспринимают текущее положение дел как «кризис» и «катастрофу», а значит очень велика возможность хаотичных действий с их стороны, направленных на спасение своего бизнеса или, наоборот, на процедуру обанкрочивания. Все это сопряжено с определенными рисками, в составе которых при желании нетрудно найти повод для судебного преследования. Но так быть не должно, ведь государство заинтересовано в повышении доверия к себе со стороны всех слоев населения. А на сегодняшний день беспристрастная статистика такова: более 70% бизнесменов считают, что вести свое дело в нашей стране небезопасно, и примерно столько же не согласны с утверждением о том, что бизнес в России защищен от необоснованного уголовного преследования.

Предложения видного адвоката и правозащитника Генри Резника, направленные на стабилизацию ситуации по борьбе с экономическими преступлениями и общему оздоровлению судебного производства в целом, как видится, могут послужить логичным продолжением законодательной инициативы президента РФ. Известный адвокат считает правильным отдать экономические правонарушения в юрисдикцию одного специализированного следственного органа, а также усилить надзор органов прокуратуры в целях недопущения возбуждения уголовных процессов по экономическим статьям. Решить проблему, очевидно, поможет и повышение качества арбитражных процессов, как это принято в цивилизованной Европе, и более широкое применение в процессах института присяжных заседателей, и куда более активная позиция Верховного суда. Все это очевидно необходимые меры, которые назрели уже давно.

Подготовила Светлана Буклан