Мост через Лену тоже украдут?

По фактам хищений, мошенничества и растрат на строительстве космодрома «Восточный» возбуждено более 50 уголовных дел. Сумма ущерба от нарушений, по данным Генпрокуратуры, превышает 10 млрд рублей. «Сто раз сказано было — работайте прозрачно, деньги большие выделяются, проект носит общенациональный характер! Нет, воруют — сотнями миллионов», — возмутился на днях президент РФ Владимир Путин. Следующим мегапроектом в России может стать мост через реку Лена в Якутске. Первоначальная стоимость оценена в 83 млрд рублей, но по примеру Крымского моста можно ожидать значительного роста этой суммы по мере проектирования, подготовки к строительству и т. п. Есть ли основания надеяться, что выделяемые на такие проекты средства хотя бы в будущем станут тратиться эффективнее?

Илья Шуманов, заместитель гендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия»:

«Власть уже изначально при появлении мегапроектов предполагает, что могут быть коррупционные моменты. В частности, в национальном плане противодействия коррупции упоминались Чемпионат мира по футболу, крупные объекты к АТЭС и др. То есть власти заранее уже полагают, что следует обратить внимание правоохранительных органов на эти объекты. Поэтому говорить, что крупные проекты не входят в профилактическую программу, что власть их не замечает, нельзя.

С другой стороны, появление этих мегапроектов создает некий эффект бутылочного горлышка — за короткий промежуток времени нужно освоить какие-то гигантские объемы денежных средств. Когда реализуется тот или иной проект, для него крайне принципиальны сроки реализации. Если деньги не осваиваются вовремя, то зачастую их могут изъять как неэффективно использованные.

Соответственно, деньги должны быть потрачены любой ценой. Только в российском словаре есть понятие „освоить денежные средства“. Не эффективно использовать. Не построить вовремя. Освоение средств — это задача перед менеджерами, которые участвуют в строительстве или проектировании объектов. Это главная экономическая причина неэффективности использования средств и коррупционных рисков.

Второй момент — политический. Он связан с тем, что крупные инфраструктурные проекты достаются не абы кому, а людям из правящей политической элиты России. Каждый мегапроект, по сути, — некая форма кормления. Их получали братья Магомедовы, компании Ротенбергов, еще какие-то приближенные люди. Разумеется, когда „лучшим людям страны“ раздаются денежные средства, говорить об их эффективном использовании не приходится».

Илдус Ярулин, директор института социально-политических технологий и коммуникаций ТОГУ, доктор политических наук:

«У любых экономистов, предпринимателей первой задачей является получение прибыли. А вот для того, чтобы ее получить, уже выстраиваются разные схемы. Одна из наших главных бед в том, что у нас капитализм, грубо говоря, не национально-ориентированный. Он ориентирован не на развитие страны, а на то, чтобы получить контракт и уже на нем дать „нагреться“ знакомым, родственникам и прочим. Идет игра на том, как бы урвать побольше для себя.

Когда „из грязи“ прорвались „наверх“ и получили возможность делить и распиливать, то получается, что каждый проект отдается словно на княжение. То есть ты сначала должен пробиться во власть, чтобы получать под себя контракты. А там начинаются откаты, усушка, утруска и т. п. Чиновник, который распределял контракт, забирает себе „процент“. И начинается порочный круг. Привлекаются подрядчики, а у них тоже есть свой интерес, и все, кто на контракте завязан, хотят что-то свое получить. Начинается подмена, удешевление стройматериалов: вместо качественного металла берут некачественный, при заливке бетона вместо марки цемента М400 берут М200, а он не выдерживает нагрузок и т. д. На поверхности кажется, что все хорошее и красивое, а на самом деле все гнилое и через год надо восстанавливать.

Если взять космодром „Восточный“, то сколько в него средств вложили? А надо вложить еще больше, потому что что-то уже надо переделывать, технология не выдержана. Во Владивостоке на Русском острове университет стоит недоделанный и там уже ржавеет то, что не должно ржаветь… Но все при этом вроде бы довольны. Объект построен и каждый что-то получил.

Нам, вероятно, нужно пережить период этого „дикого капитализма“. Получилось чисто по Карлу Марксу: эпоха первоначального накопления капитала. Во власть попали временщики, которые распоряжаются бюджетом и распределяют его по „нужным людям“. Во главе корпораций оказались случайно вознесшиеся люди, которые рулят как умеют.

Где нам найти таких топ-менеджеров, как руководитель „Дженерал Моторс“ Ли Якокка, который пришел и сказал, что ставит себе зарплату в 1 доллар в год, пока не вытянет производство? Наверно, пройдет время, и появятся честные предприниматели. Может, сейчас и подрастает такое поколение. Но не оно определяет политику. К сожалению, правила игры таковы, что и честных людей вынуждают по нечестным правилам работать. А не будешь ты этих правил придерживаться — просто контракт не получишь.

Должна быть и жесткая функция надзора. Но „рука руку моет“, и на надзор тоже свои определенные суммы предусмотрены. Нет жесткого „государева ока“. Можно мечтать о „37-м годе“, чтобы страх сдерживал. Но у нас сейчас очень узкий круг элиты, в которую пропуска нет, и она внутри себя „разбирается“».

Василий Колташов, руководитель центра политэкономических исследований Института нового общества:

«Я не помню громких коррупционных скандалов в „нулевые“ годы. Хотя тогда воровали намного больше. На многих объектах крали, а на автодорожном строительстве коррупция была просто фантастическая — и в „нулевые“ годы, и в начале второго десятилетия этого века. Все воровали. Но политика федерального центра была направлена на то, чтобы не было скандалов. Ну, подумаешь, украли…

Уже сочинская Олимпиада показала, что администрация президента пытается вразумить подрядчиков и нанятых ими субподрядчиков на предмет того, что объекты надо все-таки построить и планы выполнить. И тогда были мягкие беседы и со стороны прокурорских работников, и чиновников высшего ранга: ну, достройте уже, хватит требовать еще и еще денег. А потом случилась история с космодромом „Восточный“ и выяснилось, что коррупция становится настоящей проблемой.

Пока не стояло задач качественного масштабного строительства в России, то — на протяжении целой эпохи — проблемы как бы и не было. Однако сейчас федеральный центр стремится реализовать какие-то проекты, а они расхищаются, недобросовестно выполняются или не выполняются в срок. Поэтому будет еще немало арестов, „посадок“ и разбирательств. Международная политическая и экономическая обстановка не предполагает срыва масштабных проектов: иначе, грубо говоря, верхушка бюрократии ответит головой. И именно эта высокая ставка, в конечном итоге, будет ее побуждать бороться с коррупцией. Но проблема уже стала более чем серьезной. Она мешает, к примеру, строительству высокоскоростных железных дорог. Если будет принято решение о строительстве сети таких дорог, то можно представить, насколько масштабными будут хищения, а проект будет, скорее всего, сорван: все будет втридорога и при этом плохо работать.

Само понятие „коррупция“ у нас применяется очень вольно и спокойно. И само общественное сознание не очень хорошо понимает, что это такое. „Коррупция“ — термин, означающий „испорченность“. То есть как будто когда-то арены строили без воровства, честно и хорошо, а потом все испортилось. Но, скорее, ситуация является обратной. У нас сразу все было испорчено, и только сейчас общественное внимание к этим проблемам и общая критика коррупционного поведения могут способствовать решению вопроса. Однако серьезной преградой этому являются „хорошие отношения“ тех, кто стройку заказывает, и тех, кто стройку срывает. Это и личные отношения, и давнее знакомство, и даже родство может быть. И эту проблему надо будет тоже как-то решать».

Максим Жаров, политолог, социолог:

«Строительство еще с советских времен было объектом масштабных злоупотреблений, в том числе финансовых. Поэтому нет ничего удивительного и в нынешних коррупционных скандалах. Эти скандалы так часто разражаются и потому, что на крупных инфраструктурных проектах основными подрядчиками выступают структуры, близкие к власти. А те люди, которые близки к нынешней власти, получают преференции и, соответственно, имеют возможности заработать на злоупотреблении бюджетными средствами.

Здесь не изменится ничего до тех пор, пока сама власть не поймет, что все эти истории ее совершенно не красят. С одной стороны, объявляется строительство какого-либо крупного инфраструктурного проекта — того же моста через Лену, например, — а в дальнейшем обнаружится, что мост был построен либо некачественно, либо не в срок, либо со значительным превышением первоначального бюджета. Власть поймет, что ее это не красит только тогда, когда будет установлена прямая зависимость между ее рейтингами и вот этими коррупционными скандалами. А пока этого не будет, все будет продолжаться точно так же».

Алексей Кондауров, генерал-майор КГБ в отставке, депутат Госдумы IV созыва:

«Как можно предупредить коррупционные явления, если коррупция — основа основ режима? Лет 15 назад я обсуждал какие-то национальные проекты с одним знакомым, который был вхож в окружение Владимира Путина. И он мне сказал: Путин считает, что все равно все своруют… То есть это было еще „на заре“, когда Путин только вошел во власть, и то он уже полагал, что все равно все украдут. Ну, и начинал же он свою власть не с президентского поста, а с питерской мэрии, и там, я думаю, он с подобным сталкивался постоянно и наблюдал злоупотребления.

Думаю, что в нынешних условиях при нынешнем режиме никто не собирается побеждать коррупцию, тем более, что это и невозможно. Ну, как ее можно предупредить: превентивно кого-нибудь из строителей посадить, создать „шарашки“, и чтобы они из „шарашек“ управляли строительством? Да нет, коррупция — это краеугольный камень, на котором вся система стоит».

Дмитрий Ремизов