Церковь с кулаками за забором

Горожане пытаются отстоять небольшой живописный парк в центре города, на берегу пруда, у театра. Поводом для перехода конфликта в острую фазу стало установленное накануне ограждение, которое было воспринято и как знак начала строительства, и как символ изъятия общественного пространства в пользу РПЦ, а также лоббирующих проект крупных бизнес-структур. Забор вчера протестующие обрушили, но его поставили обратно защищавшие его крепкие мужчины — спортсмены и охранники из структур «Русской медной компании», спонсирующей строительство. Полиция разрешать конфликты между противниками по обе стороны забора отказывалась. Ожидалось, что протест сам собой сойдет на нет, но во вторник на акцию пришли уже вдвое больше людей. Но и полиции со спецназом и автозаками тоже не в пример больше, чем вчера.

Андрей Пирожков, депутат Екатеринбургской городской думы:

«Почему ситуация дошла до такого накала? Это результат того, что власти не слышат людей. Я, как депутат, голосовал против изменения категории земельного участка, которое открыло путь к строительству, голосовал за проведение референдума — так как никогда нельзя решать судьбу публичных пространств в городе без участия горожан. А 13 мая я присутствовал на „гулянии у драмы“. В этот день мы увидели, что бывает, если игнорировать мнение общества и разговаривать с людьми языком мата и „Академии единоборств“.

Нужно было принимать решение о проведении референдума либо проводить опрос горожан с привлечением большого числа респондентов. Те общественные слушания, которые ранее прошли, не отразили отношения горожан к данной застройке.

Я надеюсь, что встреча конфликтующих сторон у губернатора послужит началом поиска компромисса. Но если нет, то останется только один нормальный, правовой выход — референдум. Ведь референдум в любом случае лучше перцовых баллончиков».

Федор Крашенинников, президент Института модернизации и развития общественных связей, политолог:

«Несомненно, что власти не контролируют ситуацию. Вся эта история со строительством церкви не стоит выеденного яйца. Ее можно было на разных этапах вывести совершенно в другую плоскость. Но тут есть воля очень богатых, очень влиятельных людей. Власть просто обслуживает их интересы, и в какой-то момент ее представители полностью потеряли контакт с реальностью и настолько занялись обслуживанием интересов вот этих миллиардеров, что на мнение людей просто наплевали. Между тем, у людей все эти игры в бесконечное возведение все новых церквей не вызывают никакого восторга. Вот потому все и произошло.

Горожане — нерелигиозные или малорелигиозные — считают, что церквей в городе и так более чем достаточно, а вот зеленых насаждений мало и неплохо бы оставить сквер в центре города сквером. Выставлять этих людей каким-то политическим, общественным движением очень смешно и нелепо. Это очень выгодная позиция для власти: свести этот городской, гражданский протест к чьим-то „проискам“. Это происки исключительно людей, которые обижены невниманием к себе и уничтожением скверов в центре города ради очередной церкви, которая нужна только тем, кто ее строит».

Илья Гращенков, директор Центра развития региональной политики:

«События в Екатеринбурге обнажили то, что механизмы власти по-прежнему устроены довольно примитивно. Обладая всей полнотой ресурсов — силовыми ведомствами, Росгвардией и прочим — власть (какая-то из ее „башен“) в итоге вынуждена задействовать формирования типа „титушек“, каких-то спортсменов.

Когда же начинаются волнения, вместо того, чтобы адекватно реагировать, власть тушуется — потому что на уровне региона нет ответственных людей. Каждый, кто может принять решение, боится его принять, чтобы не оказаться крайним. Он не хочет быть этим „винтиком технократическим“, который принимает решение, а, вместо этого, ждет ответа из Москвы. Но, поскольку мы живем в разных часовых поясах, то, пока ответ от мозга до руки дойдет, может быть многое упущено.

На мой взгляд, ситуация в Екатеринбурге обнажает все несовершенство властного механизма».

Борис Кагарлицкий, директор Института глобализации и социальных движений, кандидат политических наук:

«Протест в Екатеринбурге, конечно спонтанный. Мы видим действительно накопившуюся проблему и накопившееся в Екатеринбурге раздражение, и мы знаем, что обстановка в городе постепенно накалялась и, наконец, дошла до точки кипения. Понятно, опять-таки, что во время любого спонтанного протеста к нему присоединяются люди, оппозиционно настроенные по отношению к власти. Но явно не они там задавали тон и, более того, никаких политических лозунгов там, как мы знаем, выдвинуто не было. Люди защищали свой сквер, свое любимое место. И я думаю, что людей уже в буквальном смысле „достало“ поведение верхушки РПЦ, которая фактически работает в едином, спаянном блоке со строительной мафией и которая, по существу, не имеет ничего общего с вопросами религиозного или духовного развития общества, а исключительно заинтересована в недвижимости.

Думаю, что власть на самом деле прекрасно контролирует ситуацию, просто сознательно устраняется. Предположить, что все, что произошло, случилось само собой, и при этом власть ничего не могла сделать, мне кажется, более чем наивно. Нет, они прекрасно сознают, что происходит, но решили, что пусть с протестующими разбираются „титушки“ из ультраправых организаций».

Евгений Потапов, политолог:

«13 мая был элемент неожиданности. Думаю, никто не ждал, что именно в этот день, после праздников, там будет все огорожено и начнется работа. И никто не знал, что около тысячи екатеринбуржцев самоорганизуются и выйдут протестовать против строительства, за сквер. Поэтому у полиции не было команды. А у нас же ни один начальник ничего не сделает, пока не получит команду, которая прикроет его после каких-то действий. Поэтому 13 мая был элемент растерянности, непонимания того, что происходит и что делать. Но, как мне кажется, это понимание восстанавливается и правоохранительные органы уже выступают с каким-то заявлением.

К тому же, в Свердловской области сейчас нет начальника ГУВД, он не назначен. Думаю, у полицейских сработал инстинкт самосохранения и никто не взял на себя ответственности принимать какие-то решительные меры любого характера.

Был вечер. Семь часов. Там были представители региональных структур и города. Ну, а что они могли сделать? Позвонить из администрации в полицию и сказать: разгоняйте?.. Была ситуация растерянности, а каждый чиновник считает, что, может, лучше ничего не делать, чтобы не сделать то, за что потом накажут. И, самое главное, что сегодня фактически озвучил Дмитрий Песков: нет по храму официальной позиции Кремля — строим или не строим. Это отдано на местный, региональный уровень. А на местном уровне растерялись».

Дмитрий Ремизов