Илья Гращенков. Интеллектуальный фонд России несет потери

Празднование Дня науки в России — еще один повод поговорить о состоянии отрасли.

С одной стороны, случившийся геополитический разлом вынуждает государство пересмотреть свое отношение к научной сфере. Многие годы она без преувеличения финансировалась по остаточному принципу. Однако сейчас неожиданно обнаружилось, что без эффективной науки невозможно заниматься импортозамещением, равно как и выстраивать технологический суверенитет, а это сегодня стало едва ли не задачей номер один для федеральной власти.

Научный кейс до боли напоминает историю с российским автопромом: еще недавно, до 2022 года, казалось, что нам проще закупать машины там, за рубежом, а если что — построим свои авто ничуть не хуже, чем немцы или японцы. «Если что» настало, но оказалось, что у нас нет ни нормальной технологической базы, ни комплектующих, ни необходимых кадров. С наукой получилось похоже: власти неожиданно вспомнили об ученых, однако «наладить их выпуск» невозможно в одночасье. То, что рушилось десятилетиями, нельзя быстро склеить.

С другой стороны, после начала СВО и изменения общемировой ситуации Россия потеряла значимое количество ученых и исследователей. Интеллектуальный фонд России понес ощутимые потери. Довелось слышать немало историй о том, как научные работники уезжали целыми лабораториями. В этом смысле Запад выглядит отнюдь не завзятым русофобом, а скорее прагматиком, скрупулезно отбирающим наиболее ценные и квалифицированные кадры.

По некоторым оценкам, с начала СВО Россию покинули не менее 2500 ученых. Как правило, чаще всего уезжают молодые специалисты. Самые сильные выпускники аспирантур принимают решение продолжить научную карьеру за границей уже в начале обучения. Наибольший отток приходится на московские университеты, такие как ВШЭ, МГУ, Сколково и МФТИ. Обычно речь идет о вынужденном решении, связанном с тем, что на родине стало меньше перспектив. И это — важный вызов для государства, которое должно на деле продемонстрировать, что в России можно жить, работать, растить детей и безопасно заниматься научной деятельностью. По сути, власть должна выдать исследователям гарантии личной безопасности и стабильности.

Отсутствие таковых уже привело к тому, что Россия потеряла внушительное число высококвалифицированных кадров — и рискует потерять еще больше. Потому как у всех разная скорость старта: одни быстро собрались и уехали, другие копят деньги, третьи подыскивают место работы за рубежом.

Именно поэтому уже нет сомнений в том, что сегодня стране для достижения всех озвученных ранее амбициозных целей нужна истинная, а не декоративная программа поддержки научных кадров. И тут вопрос, пожалуй, вновь упирается в наличие политической воли. Есть ли она?

Илья Гращенков, политолог