Павел Пряников. «Угрозы» и «ловушки» в российской экономике

Головной болью для финансово-экономического блока правительства и ЦБ остается угроза роста инфляции. Пока — именно угроза, т. к. мы видим приемлемые даже для западных стран ее уровни. Российские 6,5-7% инфляции и вовсе кажутся мелочью по сравнению с 11% в Чехии, 20% в Венгрии, 70% в Турции и 100% в Аргентине. Наша инфляция сейчас идет на уровне Швеции (там она 6,5%). В прежние годы российские власти гордились бы такими показателями («догнали Швецию»), но почему тогда «угроза»?

Эти «угрозы», «ловушки» разбросаны по всей структуре экономики России и ждут своего часа, чтобы «взорваться». Тот же ЦБ, пусть и на эзоповом языке (как принято сегодня в «непростое время»), неоднократно говорил об одной из главных проблем: обрабатывающий сектор (ОК) создал дисбалансы для остальных секторов экономики. Обрабатывающий сектор — это в значительной мере ВПК, решающий сейчас «главную задачу» для страны. Если объяснять совсем просто, на пальцах, то ОК изымает материальные средства и труд, но не создает товары и услуги, поступающие в потребительский сектор. При этом те же работники ОК получают деньги (все больше денег, т. к. сектор разрастается численно по рабсиле, а также денежно за счет сильного повышения зарплат), которые несут в потребительский сектор, в котором товаров-то больше не стало.

Дальше — элементарная математика: у вас было 100 единиц товаров, на которые претендуют 1000 рублей; остались те же 100 единиц товаров, а денег стало 2000 рублей. Это и есть «инфляционный фактор». А в российской ситуации, вероятно, уже находится не 100 единиц товаров, а 80-90, т. к. значительную их часть составлял импорт, а его нам Запад обрубил или усложнил.

В этой ситуации ЦБ встает на единственно возможный в его коридоре возможностей путь: ужесточает условия кредитования населения — за счет высокой ключевой ставки, чтобы не дать разрастись денежному навесу при неизменной или даже сокращающейся товарной массе. В самом начале я не зря упоминал, что уровень инфляции в России сейчас такой же, как в Швеции. Но у нас ключевая ставка 15%, а в Швеции она… 4%.

Потому, когда мы пытаемся сделать прогноз, что будет с инфляцией и благосостоянием россиян, то первый ответ — что будет с товарной массой. Наполнение товарами и услугами происходит неравномерно по отраслям. Самые лучшие показатели у передовиков российской экономики: сельского хозяйства и пищевой промышленности, а также строительства. «Пищевка» важна тем, что около 30% расходов россиян приходится на продовольствие. В жилом строительстве правительство связывает денежную массу льготной ипотекой. Да, некоторые члены правительства давно бурчат, что льготную ипотеку надо прекращать — на ее субсидирование уже уходит из бюджета более 300 млрд руб. в год, но альтернатива этому — когда триллионы рублей, не найдя предложения жилья, хлынут на остальную часть потребительского рынка.

Плохо дела обстоят в автопроме. России обрубили внутреннее производство и импорт иномарок из «недружественных стран». Потенциал российского рынка — продажи 2 млн новых иномарок в год, а пока все упирается в потолок в 1 млн машин, и только отечественного и китайского производства.

Большие проблемы в импорте оборудования из «недружественных стран», на котором создается товарная масса для внутреннего рынка.

Многое будет зависеть от того, сможет ли правительство в связке с бизнесом увеличить приток импортных товаров и оборудования. «Горячие головы» предлагают запретить «параллельный импорт», но пока он — наше спасение. И еще решение — всячески помогать среднему бизнесу: как показывает множество исследований, именно он у нас самый инновационный.

Экономика России должна оставаться открытой — в этом залог нашего благополучия. Путь автаркии — это путь аутсайдера, вроде Северной Кореи, которая довела автаркию до «совершенства», а вместе с ней — до периодического голода и товарных карточек в стране.

Павел Пряников, публицист, автор Telegram-канала «Толкователь» — для Telegram-канала «Незыгарь»