Алексей Шабуров. Конфликт на уничтожение между «высшим органом власти» и «высшим должностным лицом» был неизбежен

Одна из самых частых формулировок в описании событий октября 1993 года — «президент расстрелял парламент». Вне зависимости от симпатий к той или другой стороне эта формулировка мне всегда казалась некорректной.

Проблема в том, что, используя ее, мы можем впасть в заблуждение, соотнеся «президент» с современным институтом президентства, а «парламент» — с классическим институтом парламентаризма. Но как минимум «парламент» в 1993 году уж точно не был тем же самым, что, например, наша Госдума или американский Конгресс.

В том-то и дело, что в 1993 году сложилась очень причудливая конструкция власти. Высшим органом государственной власти был Съезд народных депутатов, избранный в 1990 году. И хотя в Конституции (а это была переписанная многократно Конституция РСФСР 1978 года) провозглашалось разделение властей, в реальности Съезд был частью старой советской системы, которая такое разделение властей отрицала. Съезд мог отменить любое решение любого органа власти, в том числе и указы президента.

И именно Съезд формировал Верховный совет, который по функциям вроде был как парламент, но не избирался напрямую и в этом плане был отростком той же советской системы.

С другой стороны, президент был описан в Конституции не как «глава государства», а как «высшее должностное лицо» и глава исполнительной власти. Он избирался напрямую населением, но при этом мог быть отправлен в отставку Съездом. В общем, конфликт на уничтожение между «высшим органом власти» и «высшим должностным лицом» был неизбежен.

Поэтому не «президент расстрелял парламент», а «глава исполнительной власти расстрелял органы советской власти». В некоторым смысле это зеркальное отражение ситуации осени 1917 года, когда сосуществовали недееспособное и никем не избранное Временное правительство во главе с Керенским и набирающие силу советы, претендующие на то, чтобы быть выразителями воли масс. 76 лет спустя правительство и советы поменялись местами.

Это еще не означает, что надо было расстреливать, но во всяком случае дает более правильное понимание ситуации.

Алексей Шабуров, политолог