Александр Ивахник. Широкой и однозначной критики оказалось достаточно, чтобы президент отступил

В общественной жизни Южной Кореи — четвертой по размеру экономики Азии — наблюдается любопытная коллизия. В то время как в ряде европейских стран и в Австралии крупные компании осуществляют эксперименты с переводом своих работников на четырехдневную рабочую неделю, консервативное правительство Южной Кореи 6 марта объявило о планах увеличить максимальное число рабочих часов в неделю до 69.

В 2018 году правительство предыдущего либерального президента Мун Чжэ Ина ввело лимит на рабочую неделю в 52 часа (40 стандартных и 12 сверхурочных). Но после прихода к власти в 2022 году президента Юн Сок Еля, представляющего консервативную партию «Сила народа», его правительство стало более отзывчивым к требованиям предпринимателей, которые жаловались, что лимит в 52 часа лишен гибкости и создает трудности с соблюдением сроков выполнения контрактов.

И вот нынешнее правительство предлагает увеличить гибкость работы компаний за счет повышения лимита до 69 часов (т.е. почти до 14 часов в день при пятидневной рабочей неделе), оговариваясь, что в результате работники смогут воспользоваться более длинными отпусками. При этом министерство занятости и труда особо отмечало, что поколение MZ (термин, объединяющий миллениалов, рожденных в 1981–1996 годах, и поколение Z, рожденное в 1995–2012 годах) предпочитает как раз гибкость в работе и жизни.

Вообще-то Южная Корея известна как страна с культурой трудоголиков. По данным ОЭСР, в 2021 году средний житель страны отработал 1915 часов — на треть больше, чем работники в Германии, и примерно на 20% больше, чем в Японии. Тем не менее намерения правительства встретили широкую негативную реакцию, в том числе среди работников поколения MZ. 9 марта восемь профсоюзов, представляющих молодые поколения, выпустили совместное заявление с осуждением правительственного плана, который, по их убеждению, является «анахронической идеей» и идет вразрез с международными усилиями по достижению лучшего баланса между работой и личной жизнью.

Работники IT-индустрии, в которой заняты в основном молодые, также выступили против этого плана, заявив, что страна вернется в прошлое, когда айтишники сильно страдали от переработок, что порой приводило к заболеваниям и даже смертям.

Со специальным заявлением выступила и Корейская конфедерация профсоюзов — крупнейшее профобъединение страны. Она подчеркнула, что намерения правительства свидетельствуют об «отсутствии внимания к здоровью и отдыху наемных работников». Конфедерация особо отметила, что удлинение рабочей недели окажет негативное влияние на коэффициент рождаемости в Южной Корее, который является самым низким в мире. В стране широко распространено представление, что долгий рабочий день служит важным фактором рекордно низкой рождаемости, поскольку у родителей не хватает времени заниматься детьми.

Столь широкой и однозначной критики, даже без уличных выступлений, оказалось достаточно, чтобы президент Юн Сок Ель, который изначально поддерживал план правительства, отступил назад. По словам его пресс-секретаря, он дал указание министерствам не торопиться с объявленными мерами и «лучше взаимодействовать с общественностью, особенно с поколением Z и миллениалами». Юн надеется, что его партия «Сила народа» сможет привлечь голоса молодых избирателей на парламентских выборах через год, чтобы добиться большинства в Национальном собрании.

Правда, пока правительство полностью не отказалось от идеи увеличения допустимых сверхурочных часов и, видимо, будет добиваться компромисса. Ожидается, что законопроект на эту тему будет внесен в парламент летом.

Александр Ивахник, политолог — для Тelegram-канала Bunin&Co