Дмитрий Солонников. Будет ли работать закон о защите русского языка?

«В Госдуме назвали сроки замены иностранных слов на русские аналоги»

Когда идет речь о борьбе с иностранными словами в русском языке, вспоминается шутка XIX века: «Хорошилище в мокроступищах идет по гульбищу на позорище» взамен фразы «Франт в галошах идет по бульвару в театр». Вот сейчас примерно такая же по пригодности идея.

Что мы понимаем под русскими аналогами? В 1990-х годах у нас всерьез шло обсуждение: «Зачем называть молодежную организацию скаутами, когда есть прекрасное русское слово „пионер“?» Что мы понимаем под русскими словами? Это «театр», «бульвар», «галоши» — или и «пионер» тоже?

Да, можно принять закон и сделать вид, что так мы боремся за чистоту русского языка. Но это ничему не поможет. Потому что непонятно, что такое русские слова, что такое нерусские. Сколько в русском языке слов с тюркскими корнями, индоарийскими, германскими, английскими? И так далее, и так далее. Да, иногда получаются очень удачные замены — как, например, «аэроплан» заменили на нарочно придуманное слово «самолет». Но чаще оказывается, что «перевод» не приживается.

Возможно, бороться за чистоту русского языка надо не через постоянную работу с журналистами, а требовать чистоты русского языка от руководителей министерств, госкомпаний, заставлять их говорить на нормальном русском языке и спрашивать с них за нарушения. Заставлять их говорить с сотрудниками и населением на чистом русском языке, не используя идеологемы, незнакомые абсолютному большинству. Но мы вместо этого решили просто принять закон.

Так вот, он не будет работать, потому что непонятно, какие слова он в конце концов будет разрешать, а какие запрещать. Что, разве вся Большая советская энциклопедия будет переписана так, чтобы каждое слово было помечено красным при запрете и зеленым при разрешении использовать? Или будут выделены большие деньги на гранты, чтобы переописать каждое слово с точки зрения традиционности его корней? А какие корни считать традиционными? Славянские? Угро-финские? Тюркские? А как быть со словами, которые мы заимствовали от народов, живущих на Кавказе? А в западной части нашей страны?

Кто будет определять, разрешено ли то или другое слово? Сколько лет должно пройти для того, чтобы оно считалось русифицированным? Или, может быть, вопрос все же не в законе, а в требованиях к культуре общения? И да, конечно, если руководство страны будет требовать от своих подчиненных использования правильного русского языка, это и дальше будет работать. А иначе — нет, не будет.

И обратите внимание: временная отсечка начала действия закона поставлена на 2025 год, дату после выборов президента. Хотя я думаю, что после о нем уже не вспомнят. То есть этот закон принят сейчас не для того, чтобы работать, а для того, чтобы использовать информационный повод и создать правильное настроение, правильный фон в рамках текущей политической ситуации.

Дмитрий Солонников, политолог — для Telegram-канала «Давыдов. Мнения»