Владислав Иноземцев. Важный водораздел для российской политики

Начало января в Европе ознаменовалось первым более чем за десять лет расширением шенгенского пространства и первым за восемь лет принятием новой страны (в обоих случаях — Хорватии) в зону евро. Европейский союз пусть и не расширяется в прямом смысле слова, но продолжает укреплять присутствие своих институтов в странах, которые ранее входили в состав социалистического блока.

Со своей стороны, страны, заявляющие о пересмотре сложившегося после окончания холодной войны миропорядка, также стремятся укрепить свои интеграционные структуры — и наибольшие претензии здесь декларирует ШОС. Еще в августе появились сообщения о том, что в блок готовы вступить десять государств (Сирия, Египет, Саудовская Аравия, Катар, Мьянма, Объединенные Арабские Эмираты, Камбоджа, Непал, Азербайджан и Армения), а чуть позже о подобном намерении заявила и Турция. Судя по всему, в наступившем году расширение организации неизбежно, хотя я не думаю, что процесс принятия в нее завершится хотя бы для половины из указанных кандидатов.

Многие политики и эксперты критикуют ШОС как «союз автократий», но это совершенно однобокое представление. На мой взгляд, у организации достаточно большие перспективы — прежде всего потому, что в нее входят Китай и Россия, а могут присоединиться Турция и Саудовская Аравия. Да, все эти страны не являются лидерами рейтингов демократичности, но сегодня в мире происходит кристаллизация новых «полюсов силы», важнейшим из которых, безусловно, является Китай. Еще в конце 2000-х тогда молодой, а сегодня широко известный американский политический философ Параг Ханна писал о мире XXI века как о таком, в котором имеются три «вершины» (США, ЕС, КНР) и страны «второго мира», которые, присоединяясь к тому или иному центру, меняют соотношение сил между ними.

Россия играет в ШОС именно такую роль: она поддерживает Китай своими собственными возможностями и потенциалом постсоветских стран Центральной Азии. КНР, в свою очередь, привлекает в организацию игроков из-за пределов постсоветского пространства, создавая новую геополитическую конфигурацию, в которую Россия еще никогда не была вписана. Если данный проект действительно станет быстро развиваться, для Москвы он может ознаменовать качественно новое геополитическое состояние.

Положение России в XXI веке серьезно отличается от положения СССР во второй половине ХХ-го. В 1982 году Советский Союз был главной державой в Евразии: на западе лежала разделенная Европа, а на востоке — Китай, экспорт которого на тот момент еле дотягивал до показателя ГДР. Сейчас Европа и Китай, несомненно, мощнее России — и она, похоже, сделала выбор в пользу Востока (точнее — Юга), а не Запада. Сделав его, Москва входит в игру пусть и как равная, но не как первая участница нового альянса, лидерство Китая в котором остается неоспоримым.

Это, на мой взгляд, очень важный водораздел для российской политики. Стремясь усилить лагерь тех, кто оспаривает американскую гегемонию, Россия становится одним из его участников, а не лидером, которым привык быть Советский Союз. Это может показаться унизительным, но я бы сказал, что в новом статусе Россия может получить гораздо больше навыков позитивного взаимодействия с «державами второго мира», что очень ценно: успех ЕС во многом определялся тем, что союз сформировался как сообщество бывших империй, став прочным международным объединением. Китай, Россия, Турция, Иран — объединяясь, эти бывшие империи также могут дать друг другу много новых стимулов для развития, причем не только экономического…

Владислав Иноземцев, экономист, политолог — для Telegram-канала «Кремлевский безбашенник»