Ирина Якутенко. Это очень плохо для всего мира

Китай был первой — и единственной — страной, которая в начале пандемии сумела полностью победить коронавирус. Благодаря беспрецедентно жестким мерам, массовому тестированию сотен тысяч людей в любое время суток в районах, где находили хотя бы одного заболевшего, многонедельным карантинам, на которые закрывали целые районы и города, где обнаруживались положительные тесты, обязательному двухнедельному карантину для всех приезжающих (за их счет) довольно долго количество новых случаев держалось на уровне нескольких десятков или даже ноля.

Три года спустя, когда весь мир более или менее вернулся к доковидному образу жизни — разве что с поправкой на увеличившееся количество ежегодных смертей, — в Китае все очень плохо. После «медового месяца» в первый год пандемии ограничительные меры той или иной степени жесткости сохраняются по всей стране, а в последнее время, вместо того чтобы ослабляться, они только усиливаются — потому что кривая новых заражений в КНР растет экспоненциально.

Люди протестуют против нового витка ужесточения мер. Последним триггером стал пожар в городе Урумчи, где погибло гораздо больше народу, чем могло бы, потому что горящий дом был закрыт на карантин и жители не смогли покинуть его, а пожарные — проехать из-за заблокированных дорог.

Как вышло, что Китай из лидеров в борьбе с ковидом превратился в глубоко отстающее государство? Как ни странно (на самом деле — совсем не странно), причина заключается как раз в этой чрезмерно жесткой политике, помноженной на неэффективные вакцины (у КНР их минимум 7, но все они очень так себе), недостаточный уровень вакцинации (особенно среди пожилых) и на приход новых сверхзаразных и уходящих от иммунитета штаммов.

По официальным данным, в Китае привито 87,9% населения, но:
— статистике авторитарных стран с частично плановой экономикой нужно доверять осторожно;
— большинство привитых получили только две дозы, причем давно, а этого недостаточно для предотвращения заражений и достаточного снижения тяжелого течения у уязвимых групп;
— вакцины в Китае не слишком хороши, а значит итоговый уровень защиты еще ниже;
— уровень вакцинации в группах риска в КНР существенно ниже, чем в среднем по стране.
С приходом «омикрона» все эти факторы привели к патовой ситуации.

Если Китай сейчас попытается открыться, больницы и реанимации немедленно забьются людьми с тяжелым течением коронавируса и умирающими — не говоря уже о массовых заражениях врачей.

Дополнительно вспомним, что в Китае из-за длительной политики репродуктивных ограничений очень высок процент пожилых, главной группы риска. Прививки неэффективными вакцинами, сделанные давно и с тех пор не обновлявшиеся, не смогут существенно замедлить распространение «омикрона» — особенно с учетом того, что из-за жесткой ограничительной политики последних трех лет в Китае очень мало переболевших, иммунитет которых мог бы вносить свою лепту в создание коллективной защиты. В итоге вирус имеет 1,5 миллиарда человек с очень слабым иммунитетом, который к тому же «омикрон» замечательно научился обходить. Гуляй — не хочу.

Да, вакцинация, пусть и неэффективными вакцинами, частично защитит людей от тяжелого течения, но в недостаточной мере, чтобы избежать коллапса здравоохранения. Причем длительного коллапса.

Что Китаю со всем этим делать — непонятно. Специалисты, в том числе китайские, которые, разумеется, давно предупреждали о грядущей катастрофе, предлагают разные способы — от экстренной вакцинации пожилых (в идеале — нормальными вакцинами, в первую очередь на основе мРНК-технологии, которые Китай до сих пор отказывался покупать) до массового применения паксловида — ингибитора важной вирусной протеазы, который не дает патогену размножиться в организме до стадии, когда высок риск развития тяжелого течения. Эти два способа выглядят наиболее реальными, хотя последний почти наверняка приведет к появлению вариантов, устойчивых к паксловиду, а это очень плохо для всего остального мира.

Другие варианты, вроде массового использования моноклональных антител (мабов), кажутся совсем фантастическими — учитывая, что мабы нужно применять на ранней стадии (как и паксловид, к слову), большинство из них требуют внутривенного введения и, наконец, вирус суперуспешно от них уходит, то есть эти препараты быстро теряют эффективность.

В общем, хороших выходов не просматривается, и это ни разу не новость. О бесперспективности политики нулевой толерантности к ковиду говорили все вменяемые эксперты уже очень давно. Но авторитарные правительства отличаются тем, что у носителей иного мнения нет рычагов, используя которые они могли бы влиять на власть.

Итог может быть разным, но чаще он оказывается плохим. А когда в стране 1,5 миллиарда человек и ты вторая экономика мира, этот плохой результат неизбежно повлияет и на остальные страны. Что мы и будем наблюдать в ближайшем будущем.

Ирина Якутенко, научный журналист, биолог