Анатолий Несмиян. На продовольственном рынке наступает такой же кризис, как на газовом

Из-за резкого роста мировых цен в целях сохранения продовольственной безопасности Индия, являющаяся одним из крупнейших производителей в мире, ввела запрет на экспорт пшеницы. Отмечается, что решение уже вступило в силу — исключение сделано лишь для поставок по уже выпущенным аккредитивам.

Начинается процесс закрытия экспорта продовольствия на национальном уровне. Этот процесс будет только набирать обороты, так как ситуация выходит за рамки, которые позволяют им управлять.

Проблема имеет ровно тот же вид, что и уже наступивший «газовый кризис»: при достаточном объеме предложения разбалансированные цепочки поставок привели к локальным кризисам, которые характеризуются как «где-то густо, где-то пусто». Рынок сотрясается где-то объективными, а где-то и проектными катастрофами, которые приобретают вначале макро-, а затем и глобальный характер. Подчеркну: дефицита предложения газа в мире нет, однако сам рынок разбалансирован и потому является кризисным.

Теперь та же история разворачивается прямо у нас на глазах на продовольственном рынке. Я оставлю за скобками его частично проектный характер (что для меня сомнений не вызывает), однако управление этим кризисом ведется достаточно грамотно, чтобы спроектировать не сам кризис, а условия для его возникновения, что само по себе делает его глубоким, системным и продолжительным.

Все обстоит ровно так же: дефицита продовольствия нет. Даже то, что сегодня на Украине идут боевые действия, примерно 40% посевных площадей ряда основных культур (в первую очередь подсолнечник и пшеница) находятся в зоне «спецоперации», а на остальных территориях существуют объективные трудности (дефицит топлива в первую очередь), в глобальном масштабе не создает дефицита продовольствия.

Однако закрытие экспорта, решения о котором начинают приниматься на национальном уровне, создает такие же разрывы в цепочках поставок, что и на газовом рынке. Причина другая (на газовом рынке кризис был запущен по причине «пандемии» и локдаунов, затем разбалансировки процесса энергоперехода, теперь — санкции против России; на продовольственном рынке кризис инициирован через политические решения — «не-война» на Украине и жесткие, на грани калечащих, санкции против России), но результат тот же: возникает серия колебаний-осцилляций, дестабилизирующих продовольственный рынок. Рынок начинает все сильнее колебаться вокруг условной точки равновесия, возникает та же история: где-то густо, где-то пусто.

В итоге мы получим: в странах-производителях продовольствие будет попросту «гнить» из-за дефицита мощностей по хранению (что логично — если вы на регулярной основе вывозите продовольствие, то вам не нужны дополнительные мощности, чтобы хранить излишки, вы их просто продаете), в странах-потребителях начнется товарный дефицит. Скажем, уже сейчас в Ливане реальный голод, дефицит продовольствия (который был спровоцирован взрывом в бейрутском порту и уничтожением трети всего зернового запаса страны). Чудовищный голод сегодня в Йемене — он вызван войной. Теперь эта ситуация начнет быстро распространяться по макрорегиону Ближнего Востока.

Свой экспорт продовольствия закрывает Китай. По всей видимости, аналогичные меры по ряду товарных позиций вот-вот примут производители Латинской Америки.

Если кто-то полагает, что Россия тут сможет «навариться», он ошибается — нам закрывают возможности для экспорта через санкции, которые накладываются на транспортные компании. Maersk уже ушел с нашего рынка, не дожидаясь неизбежного. В итоге небывалый урожай, который нам в этом году напророчил Путин с подачи Патрушева-младшего <…>, в значительной мере просто сгниет, так как у нас нет избыточных мощностей для его хранения.

Анатолий Несмиян, блогер, аналитик