Илья Гращенков. Попытка куда-то «вернуться» всегда обречена на провал

Отключение России от западного мира ставит перед всеми нами большой вопрос: что мы можем предложить себе и тому самому «русскому миру» как культурная и экономическая формация? Все-таки последние 30 лет мы не просто интегрировались в европейскую систему ценностей, а де-факто ею стали. Оттого ощутима тяжесть какого-либо радикального поворота, который пока не решается делать власть, также плотно встроенная в consumer society.

Попытка куда-то «вернуться» всегда обречена на провал. Как в фильме «Назад в будущее», когда Марти и Доктор Браун ищут точку пространственно-временного континуума, в которой «что-то пошло не так», и, вернувшись в нее, еще можно исправить будущее. Так вот, мы не в фильме Роберта Земекиса и вернуться в некое счастливое «доперестроечное» время из настоящего — невозможно.

Еще хуже, когда мы проецируем ситуацию на совсем далекие времена, от крещения Руси до царствования Ивана Грозного или революции 1917 года. Мир изменился, и всерьез полагать, что «тогда» и «сейчас» как-то коррелируются — заблуждение псевдоисториков. Развиваться можно только в модусе продуктивной идентичности, т. е. смотря исключительно в будущее и ставя задачей прогресс, а не его торможение или заморозку.

Увы, но на сегодняшний день все прогрессивные силы находятся в состоянии полнейшей фрустрации, нет ни стратегии, ни даже абстрактного образа будущего. В этом смысле показательны текущие результаты СВО и планы по присоединению новых территорий. Что именно мы можем на них принести как культурная доминанта?

На сегодняшний день все выглядит так, будто мы останемся в тех же координатах общества потребления, просто сменив поставщика. Если реальные коммунисты начала века предлагали миру альтернативу в виде марксистских фантазий, то поиск сегодняшней альтернативы упорно ведется не в будущем, а в прошлом, как у героя в «Обретенном времени» Пруста.

Отрицая саму возможность взгляда вперед, завязнув в исторических параллелях, мы дрейфуем в сторону идеи «выбитых из орбит миров» и, как следствие, «утраченного рая».

Похоже, что подсознательно мы рассматриваем только два сценария: вернуться в рай (на своих или чужих условиях) или попытаться предпринять путешествие во времени, чудом воскресив реальность по памяти. Других стратегий пока не видно, как и тех, кто мог бы их предложить хотя бы в качестве утопий.

Илья Гращенков, политолог — для Telegram-канала «Кремлевский безбашенник»