Алексей Макаркин. На Западе больше не будут стремиться понять загадочную русскую душу

Одно из главных следствий текущих драматических событий, связанных с разломом между Россией и Западом, заключается в том, что на Западе больше не будут стремиться понять загадочную русскую душу.

На эмоциях Миланский университет Бикокка отменил маленький курс лекций по Достоевскому, который объявил писатель и переводчик Паоло Нори (который переводил русский классический литературный канон — Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Толстого, Тургенева, Гончарова — и «Москву-Петушки» Венедикта Ерофеева, вошедшую в канон современный). Вскоре курс восстановили — чтобы не обижать заслуженного человека. Но эмоция осталась надолго, и сомнительно, чтобы этот или аналогичный курс объявили в следующем году.

У интеллектуалов Запада многие десятилетия есть комплекс вины перед русским народом, победившим абсолютное зло — фашизм — и заплатившим за эту победу многими миллионами (сейчас официальная цифра — 27 миллионов) человеческих жизней. В обществах, где честью считалось уже «моральное сопротивление», то есть несотрудничество с оккупантами (см. «Молчание моря» Веркора — одну из главных книг Сопротивления во Франции), существовало своего рода благоговение перед загадочной страной, в которой такое несотрудничество было отклонением от нормы (и анкетное «находился на оккупированной территории» могло стать мощным препятствием для карьеры, поездок за границу и др.). А нормой официально признавалось участие в действенном сопротивлении врагу в подполье или партизанском отряде.

Этот комплекс постепенно уходил со сменой поколений, но инерция все равно оставалась сильной. Теперь ее больше нет. Россию будут продолжать изучать — более того, потребность в профессиональном анализе может даже увеличиться, как это было в период холодной войны, когда появился феномен советологии. Но это будет уже другая история, в том числе в существенно меньшей степени основанная на апелляции к литературе, как классической, так и современной (а в большей — на социологических методах). Основным не только на средне-, но, видимо, и на долгосрочный период будет ощущение опасности — со всеми вытекающими последствиями.

Алексей Макаркин, политолог