Илья Гращенков. России придется отказаться от рынка?

Ежедневно мы видим сообщения, как закрываются магазины иностранных компаний, уходят производства или приостанавливают свою деятельность бренды. Пока основной удар пришелся на крупные города и средний класс, главных потребителей consumer society. Малые города и деревни санкции пока затронули в меньшей степени, исключительно ростом цен на продукты в сетевых магазинах. Однако главный эффект от санкций будет заметен не столько из-за роста цен, сколько от падения покупательской способности. Уже начались масштабные увольнения, которые, по прогнозам, могут достигнуть исторических показателей.

Введение санкций со стороны стран Запада бьет по сфере услуг, в которой занято до 67% населения России. На промышленность и сельское хозяйство приходится оставшиеся 30%. Это что касается структуры работающего населения. Конечно, половина работающих в сфере услуг — это бюджетники. Число бюджетников составляет 42% от всего населения, при этом работающих — всего 17,5 млн (врачи, учителя, чиновники, силовики), неработающих — 43 млн пенсионеров, что в сумме дает 60 млн получателей средств из казны. Поэтому сегодня страна разделена почти поровну — на бюджетников и всех остальных.

В сложившейся ситуации коллеги видят выход только в отказе от рынка в пользу «левого пути», вспоминая военный социализм, предшествующий военному коммунизму 1920-х. Тогда характерными чертами были крайняя централизация управления экономикой, национализация даже мелкой промышленности, запрет денег, использование армии в хозяйстве. Идеал планового хозяйства виделся в превращении страны в единую фабрику или корпорацию. Идея о немедленном построении бестоварного социализма путем замены торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов была зафиксирована в качестве партийной установки в Программе РКП (б). По итогам эксперимента большевики отказались от этой идеи после ее провала. Решение о прекращении военного коммунизма и переходе к НЭПу было принято уже 14 марта 1921 года, т. е. 101 год назад.

Но нельзя не согласиться, что сегодня страна оказалась в сложнейшей ситуации.
30 лет Россия вкладывалась в то, чтобы стать частью западной экономики, — и в один день оказалась почти без всего, включая «забытые» активы ЦБ. Импортозамещение так и осталось забавой — вложенных денег хватило лишь на копирование образа жизни, вроде производства мраморных стейков и псевдопармезана.
Однако переход на рельсы военного социал-капитализма был возможен в режиме умеренного противостояния с Западом, постепенно вытесняя рыночно-либеральные механизмы, как это и происходило в последние годы.

Сегодня экстренный отказ от рынка можно было бы назвать скорее социал-дарвинизмом, т. е. политикой выживания в экстренных условиях, но без перспектив развития. Похоже, что серьезный спор о будущем страны неизбежен.

Илья Гращенков, политолог