Алексей Макаркин. Как устроено общественное мнение

Относительно особенностей общественного мнения можно вспомнить роман Владимира Дудинцева «Белые одежды». В нем есть гениальная сцена: во время публичной проработки очередного разоблаченного врага-генетика (мухолюба-человеконенавистника) пропагандист вдруг заходит слишком далеко даже для тогдашней аудитории и обвиняет свою жертву в симпатиях к фашизму. Тут зал начинает возмущаться, так как жертва — заслуженный ветеран недавно закончившейся войны, раненый и награжденный. Контраст оказывается слишком большим, и пропагандисту не удается сохранить инициативу.

И тогда инициативу пытается перехватить критикуемый, который, воспользовавшись видимым переломом в настроении зала, начинает доказывать свою правоту, рассказывая о шарлатанстве «народного академика», авторитет которого для зала бесспорен. Но его попытка «открыть глаза» аудитории завершается полной неудачей. У аудитории (где тоже немало воевавших) возникает мощный когнитивный диссонанс, из которого она выходит просто — мы думали, что пропагандист врет, что рядом с нами свой, а этот «свой» сам себя разоблачил. Значит, несмотря на все заслуги и регалии, он враг, сбросивший с себя маску. А значит, пропагандист может быть где-то в частностях и ошибался, но в главном оказался прав. И дальше проработка идет по стандартной схеме.

Таким образом общественное мнение настроено нелинейно. Для него чрезвычайно важно, чтобы объект симпатий идентифицировался со «своими». Если это происходит, оно готово встать на его сторону, проявляя порой даже нонконформизм в конформистской по своей сущности среде. Если же человек оказывается в перпендикуляре с мейнстримными настроениями, то он выглядит для аудитории «чужим». Со всеми вытекающими последствиями.