Глеб Кузнецов. Нет разницы, какую историю будут плохо преподавать в школе

Удивительно, но куча народу зачем-то осудила и всяко высмеяла озвученную вчера идею отказа от европоцентричной концепции изучения истории в школе в пользу расширения присутствия в ней всего остального мира — Азии, Африки с Латинской Америкой.

Какая разница, какая история будет плохо преподаваться в школе — Пруссии с Францией или Цин с Бразильской империей. На выходе средний выпускник средней (во всех смыслах) отечественной школы не будет знать ни вторых, ни первых. То есть практического смысла и последствий в реальности эта инициатива не имеет в принципе. Так, привычное чубарьяновское желание побыть в начальственной повестке.

Другое дело, что если мы предположим, что по какой-то сказочной случайности этот поворот будет проведен качественно, то пользы от него будет существенно больше, чем вреда.

Во-первых, это будет сокрушительное расширение кругозора. Что неплохо само по себе. Во-вторых, все-таки будущее-таки на Тихом океане и знать, что вокруг него происходило хотя бы в дальних приближениях — было бы полезно. В-третьих, Россия — буква Р в БРИКС, другие буквы которого, а также основные наши партнеры и союзники, совсем не в Европе и никогда там не будут. В-четвертых, европоцентризм обедняет до уничтожения и понимание собственной истории и логики странового развития. Например, движение России «навстречь солнцу» — на Дальний Восток, вообще дальневосточная история России никого не интересует. Понимание наших среднеазиатских упражнений и интересов тоже отсутствует в среднем — а потом эксперты с журналистами спрашивают друг друга, как же так получилось, что про Казахстан у нас никто ничего не знает. Так и получилось, что не знает, потому что не хотят, нет полки «Средняя Азия» в книжном шкафу в коллективных мозгах. «Швейцария» есть, а «Средней Азии» нет.

И, наконец, в-пятых — вынесу, потому что важно отдельно. Это понимание через сопоставление. У нас есть привычка соотносить себя с абсолютно негодными объектами. С Австрией условной, Нидерландами, даже Германией. С небольшой или по крайней мере компактной во всех смыслах страной, часто мононациональной и монокультурной.

В мозгах совсем нет понимания, что Россий неизбежно очень много и очень разных. Мы стремимся к унификации и управленческих, и социальных практик, и вообще всего. (Это на самом деле тяжелое наследие ментальных немцев на троне, начиная с Петра I, но это не значит, что так должно быть всегда). Так вот сопоставляться надо (а не сопоставляться мы не можем, так устроено наше сознание) со сравнимыми объектами. С Индией, Бразилией той же, со странами разными внутри себя.

Уж поверьте, нам есть что полезное оттуда извлечь, как и в понимании того, как делать надо (например, национальная вакцинационная программа в небогатом капиталистическом обществе или борьба с бедностью по модели Лулы да Силва) и того, как делать ни в коем случае нельзя. А чтобы сопоставляться, надо хоть как-то себе объект сопоставления представлять.

Мир-то очень широк и интересен. Он очень разный и это баранонововоротная логика — «а чего там к западу от Смоленска» — она крайне контрпродуктивна и очень обедняет нашу страну во всех смыслах. И в управленческом, и в экономическом, и в культурном. Если бы кому-то в голову пришло логику эту менять, то начать следовало бы действительно с того, чтобы в школе про мир рассказывать, его историю, культуру и разнообразие.

Глеб Кузнецов, политолог