Алексей Макаркин. Российская власть: три уровня недоверия

1. Недоверие Западу. Оно находится на поверхности и связано как с «комплексом 22 июня» (вероломное нападение с Запада), так и с конкуренцией с США на постсоветском пространстве, начавшейся еще в президентства Клинтона и Ельцина. Можно вспомнить прощальный внешнеполитический шаг Ельцина — выступление на стамбульском саммите ОБСЕ 1999 года, где уже прозвучали некоторые интонации мюнхенской речи Путина. После февраля 2014 года недоверие в полной мере распространилось и на страны Евросоюза — из-за ощущения «второго обмана», в результате которого был свергнут Янукович и фактически ликвидировано российское влияние в Украине. «Первым обманом» в России считают расширение НАТО на восток — для российской власти это аксиома, вне зависимости от интерпретаций конкретных заявлений западных политиков более чем тридцатилетней давности.

2. Недоверие союзникам. Речь не о Китае (у которого нет союзников) и не о Турции (с Эрдоганом отношения абсолютно прагматичные — он воспринимается как договороспособный конкурент). Речь о союзниках по ОДКБ, которые играют в свои игры, руководствуясь собственными интересами. Даже Лукашенко не торопится разрешать размещение российской военной базы на территории Беларуси. Жапаров в Киргизии стал президентом, поставив Москву перед фактом. Токаев заявил о необходимости сворачивать операцию ОДКБ при первых признаках стабилизации. Рахмон поддерживает младшего Масуда в Афганистане, не оглядываясь на Москву. Пашинян занимается сложными маневрами и смог удержать власть вопреки мнению немалой части российских элит, для которых он остался чужим.

3. Поколенческое недоверие. Это естественный процесс, но сейчас сильно обострившийся из-за усиливающегося не только технологического, но и ментального разрыва между поколениями. Каждое следующее поколение больше встроено в глобальный мир, меньше зависимо от телевизора и менее исторично. Сам тезис о «возрождении России», популярный еще в «демократические» времена, означал апелляцию к имперскому прошлому. Постсоветские поколения (миллениалы, старшим из которых уже по 40, и «зумеры», старшие из которых уже имеют право голосовать) не хотят конструировать прошлое и не ностальгируют по советским границам. Они не классические для России «западники», но при этом не враждебны Западу. У советских лидеров времен предыдущей холодной войны были сомнения насчет молодежи, но они перекрывались верой в «молодой рабочий класс» как авангард советской молодежи. Сейчас такой веры нет — отсюда и желание решить геополитические вопросы как можно быстрее.

Алексей Макаркин, политолог