Леонид Гозман. Групповая психотерапия ОДКБ

Собрались несколько немолодых мужчин и подробно рассказали друг другу, что все не так плохо — враги только за границей, внутри все тебя любят, главное только не допустить проникновения плохих людей из-за рубежа, но если что, то старший брат, который равнее других равных, поможет, конечно.

И старший кивает, ясное, мол, дело, помогу. Вы только попросите. А можете и не просить — я и так помогу. А потому, говорят они друг другу, жить и править будем мы долго и счастливо. А насчет умереть в один день, так нет — мы вообще никогда не умрем.

Кое-что их, наверное, все же тревожит. Ну, вот одного из них сменили на другого, причем кого — он и сам был почти старший брат, сел на трон самым первым, еще до крупнейшей геополитической катастрофы двадцатого века. А теперь все делают вид, что его и не было никогда. И даже спросить страшно, жив ли, не в тюрьме? А вместо него какой-то новый сидит в очках, кто такой, неведомо. Его имя-отчество главный брат даже не выучил, но так уже было.

Когда СССР в Афганистан входил, вождя афганского народа Бабрака Кармаля назвали Кармалем Бабраком (или наоборот, сейчас уж никто и не помнит), но сочли, что это неважно. И думают они, наверное, что и их так могут сменить, как того, почти самого старшего. И про них никто спросить не осмелится, где, мол, брат мой? И не зря, между прочим, думают. Если бы как раньше, до вируса этого, чтоб он сгорел. Выпили бы после, как люди, о бабах повспоминали, попробовали понять, что старший про каждого из них думает, какие планы имеет? А так, конечно, тревожно. Но нет выбора.

И битых два часа «твердили они друг другу, что друг другу они верны», рассказывали про террористов из-за рубежа, говоривших на каком-то не опознанном до сих пор языке (лично я думаю, что это был иврит или польский). Успокаивали друг друга, аутотренинг проводили — ноги, мол, становятся теплыми, глаза закрываются, враги отступают, а тут самый главный, все-таки, по делу высказался. Он сообщил, что протестные акции, на которые граждане вовлекаются с помощью интернет-коммуникаций и социальных сетей, являются предтечей нападения террористов.

Отсюда простой вывод — протестов больше не допустим, чтобы они не переросли в нападение террористов. А граждан своих, которых мы любим и о которых заботимся, от зловредного влияния интернета оградим! Жили без этой напасти — и дальше проживем.

Леонид Гозман, политик