Александр Баунов. Дошли до того, что тюрьма — не нацистский концлагерь

Юрия Дудя обвиняли после фильма о пытках в том, что он чуть ли не враг народа, а тут целые сенаторы выступили с поправками, которые ужесточают наказание за пытки (до 12 лет) и срок давности по ним, а к числу потенциальных субъектов пыток вместо со следователями и т. п. добавляет сотрудников ФСИН, то есть тюрем и колоний. Это ровно про то, про что все в последнее время пишут. Это признание проблемы государством, за которым в принципе может последовать ее решение.

Точно так же годы назад принималась проблема дедовщины в армии — от «ее там нет», и «все это придумали враги», и «армия не курорт», до признания, что не курорт, но и не тюрьма, ужесточения наказаний, контроля, сокращения срока службы, снятия заклятья с тех, кто сообщил и т. д. И вот сейчас ее нет, по крайней мере в том виде, в каком знали и боялись до обморока. А ведь казалось бы, невозможно преодолеть традицию и выйти из колеи.

Теперь дошли до того, что армия не тюрьма, а тюрьма — не нацистский концлагерь, не дыба и не террористический зиндан. Что лишение свободы даже за очень ужасные преступления, — это не лишение всего, рук, ног, внутренних органов и человеческого облика. В общем задача, чтобы пытать было невыгодно, а сообщать не страшно. В такой же бесправной среде, как армия, только хуже.

Почему может получиться? Ведь против пыток, как раньше против дедовщины, это вроде бы либеральная повестка, а государство в нынешнем виде не очень склонно идти навстречу либералам и условному Дудю. Потому что повестка либеральная, а статья народная. Как и в армии, большинство населения тюрем не либералы и оппозиционеры (хотя их процент в последние годы увеличился), это обычные люди, политически нейтральные или даже лояльные. Вот это «в каждой русской семье кто-то или в тюрьме, или вышел» — это не про критически мыслящие интеллигентные семьи сейчас. Это тот самый народ, с частью которого государство не хочет враждовать, навязывая, например, коды. И они в тюрьмах самые беззащитные, потому что не шибко просвещенные и за ними нет журналистского пригляда, ужасы всплывают случайно, или от НКО.

Пытки — как и дедовщина — та точка, где либеральная и даже оппозиционная повестка совпадают (на самом деле таких пересечений много, если специально не отторгать друг друга). Мы обычно волнуемся, когда государство что-то ужесточает, но тут обратный случай.

Еще, кстати, владение оружием надо ужесточить. А то под разговор, что у нас тут не Америка, сползаем потихоньку по стрельбе туда, где она. Но тут как раз часть народа против, ну и оружейное лобби. Но темная сторона тюремно-следовательского лобби тоже сейчас не в восторге, однако пошли против него, и против оружейного можно.

Александр Баунов, журналист