Андрей Десницкий. Бесполезно трепыхаться

Я часто думал о том, как люди жили в тридцатые — поколение моих бабушек-дедушек.

Влюблялись, ссорились, мирились, дружили. Старались, чтобы путевка в Ялту, а не в Цхалтубо. Чтобы опечатанная комната досталась не абы кому, а племяннику из Саранска, а с прежним жильцом органы разберутся, у нас зря не сажают. Несли свои лирические стихи в «Красное Забайкалье» и «За ударный труд», огорчались, что не печатают. Гордились, что они советские люди, что строят самое справедливое общество, что двоюродный брат, — тссс! — в командировке в Испании, сражается с мировым фашизмом. Конечно, отдельные эксцессы есть, но как зато мебель в комиссионных подешевела!

Нехотя голосовали на собраниях, а куда денешься. Вступали в партию, чтобы очистить ее ряды изнутри. Соглашались, что Виктор Карлович действительно вел себя не как советский человек, вот и отчество у него какое-то подозрительное. А еще он однажды занял у меня три рубля и так и не отдал!

Держали тревожный чемоданчик у двери. Ночью не спали, следили за шагами на лестнице. Гадали, кто будет следующим. Жалели, что в 1924-м вернулись из загранкомандировки, а могли бы и остаться в Стокгольме. Да что ты говоришь, кому мы там нужны, наша страна здесь, наш вековечный долг интеллигенции перед народом…

Дружили, встречались, выпивали, катались на коньках, пели хорошие песни, пили лучшее в мире шампанское, ели замечательный пломбир по неважно сколько копеек, влюблялись, ссорились, мирились. Всё понимали, всё знали, и что бесполезно трепыхаться — тоже. Старались жить.

Всегда было интересно, как это им было.

Ну, собственно, вот…

Постепенно так.

Андрей Десницкий, библеист, профессор РАН