Иван Преображенский. В России все, что связано с политикой, снова оказалось под запретом

30 лет назад я сидел в Крыму с бабушкой и дедушкой, слушал их перешептывание про новый 1937 год и с ними (по транзисторному приемнику на солнечных батареях, собранному моим родственником, работавшим в КГБ) BBC и Deutsche Welle. Переживал за родителей у Белого дома. И наблюдал, как военная техника вначале ломится на Южный берег Крыма со стороны Симферополя, а потом, через несколько дней, обратно.

Я рос политизированным ребенком. Но в России все, что связано с политикой (серьезная журналистика, политтехнологии и даже политология), за 30 лет снова оказалось под запретом. Впрочем, альтернативой было идти не на политологию в университет, а всерьез заняться историей. Итог был бы тот же. Даже если бы я на повара пошел, все равно в российских реалиях после 2014 года оказался бы я в заднице и придумывал бы сейчас вариации на тему «русской кухни» из доступного набора продуктов, как это модно в московском ресторанном бизнесе сейчас.

Одно хорошо. Я твердо решил не ходить сам в публичную политику еще в подростковом возрасте. А то бы уже имел несколько судимостей, как большинство тех, кто пытался этим заниматься в условиях деградации политического пространства в России.

В общем, спасибо тем, кто помешал госперевороту в 1991 году. Жалко, что потом страну просрали. И другого результата эти люди, боюсь, не могли достичь.

Иван Преображенский, политолог, журналист