Лев Рубинштейн. Спутники и крабы

Вот прочитал я о том, что по результатам каких-то очередных социологических мероприятий выяснилось, что сорок с чем-то процентов моих дорогих соотечественников категорически заявляют, что вакцинироваться не намерены ни при каких обстоятельствах.

Мне это понятно: во все времена население, — особенно, что парадоксально, та его часть, которая настроена как-то особенно патриотично, — в силу богатого исторического опыта не верит ни одному слову начальства, особенно в тех случаях, когда начальство начинает соблазнять его какими-то ништяками, особенно когда бесплатно. «Не, тут дело нечисто, — думает в таких случаях бдительное население, навсегда пораженное старинными травмами. — Чего это они так рекламируют эту непонятную вакцину? Фигушки! Что я, дурак, что ли?»

Интересно, что и само начальство, включая самое высшее, как-то не очень торопилось уколоться отечественной вакциной, в свою очередь не доверяя, — что в большинстве случаев справедливо, — ничему тому, что придумано и сделано здесь, и безусловно предпочитая ему заграничное, изобретенное и изготовленное в каких-нибудь недружественных государствах.

Ну, начальство, глубинные мотивации его поступков и высказываний и даже состояние его здоровья меня, скажу честно, интересуют далеко не в первую очередь.

А вот население, иногда пышно именуемое «народом», я бы все-таки попытался предостеречь от легкомысленного отношения к некоторым вековечным отечественным традициям. Все вроде бы знают, но иногда, увы, забывают о том, что спрос и предложение как правило не находятся в тех гармоничных отношениях, какие обусловлены цивилизованными рыночными механизмами.

Хорошо, что я живу уже довольно долго и потому помню, как, например, в годы моего детства яростно и временами агрессивно рекламировались камчатские крабы. «Всем давно понять пора бы, как вкусны и нежны крабы», — с применением масляной краски было написано на жестяных листах, привинченных к стенам домов.

Население реагировало слабо. Крабы покупали, ели и нахваливали довольно редкие гурманы, весьма довольные их, крабов, доступностью, каковая, — скажу, забегая вперед, — довольно скоро обнаружила склонность к измене и к перемене, как буквально ветер мая.

Дело в том, что, — в полном несоответствии с единственно верным марксистским учением, утверждающим, что когда идея овладевает массами, она становится материальной силой, — в наших широтах все происходит ровно наоборот. Поэтому, когда население постепенно прочухало, что крабы и в самом деле «вкусны и нежны» и что крабовый салат на праздничном столе — это то, что надо, они, коварные эти крабы, исчезли с глаз долой, став достоянием только самых достойных граждан страны, не жалеющих своих сил и своего здоровья в деле претворения в жизнь мудрых решений очередных и внеочередных съездов и пленумов и не спящих ночей в неустанных заботах и тревогах об удовлетворении все растущих нужд и потребностей упомянутого населения.

Дело, конечно, не в крабах. Крабы это так, всего лишь пример, и возможно не самый удачный и наглядный — полно и других.

И если еще не вполне понятно, к чему я, в общем-то, клоню, то скажу, как говорится, битым словом.

Дорогие мои бдительные и недоверчивые соотечественники, говорю я, может быть, вы все-таки кольнетесь, пока есть чем? А то ведь, когда дозреете и прозреете, этот халявный, а потому и презираемый вами «Спутник» либо станет платным и, возможно, даже дорогим, или вовсе, обидевшись на вас, улетит куда-нибудь, хотя и в околоземное, но едва ли доступное простому человеку пространство.

Лев Рубинштейн, публицист