Владислав Иноземцев. Как можно избежать роста цен на продовольствие

Одной из тем, доминировавших в повестке на этой неделе, стало фиаско властей в регулировании цен на продовольственном рынке. Было объявлено о подорожании картофеля и моркови на 40% и 34% за год; мясопромышленники вознамерились повысить цены на 15% из-за по­дорожания кормов, а правительство ответило на это новыми экс­портными пошлинами и квотами на вывоз зерна, чтобы сбить цены на внутреннем рынке.

Происходящее, на мой взгляд, указывает на прогрессирующую дебили­зацию рос­сийского чиновничества. Да, на мировом рынке идет повышение цен: те же котировки пшеницы выросли за 6 месяцев на 27,5%, сахара — на 30,8%, кукурузы — на 42,6%. Но дорожает не только продовольствие: за тот же срок цены на алюминий прибавили 19,5%, на газ — 32,6%, а на нефть… — 68%. Зерна Россия в прошлом году экспортировала на $9,8 млрд, а нефти и нефтепродуктов — на $167 млрд. Можно взять часть дополнительной выру­чки от экспорта нефти и использо­вать на дотирование аграриев: покупать у них зерно, мясо и картошку вы­ше мировых цен, а пе­репродавать их ритей­лерам или производителям со скидкой. Так делается в Европе — и во Фран­ции и Германии багет стоит в среднем от 90 евроцентов до 1,2 евро, а в США с их рыночным ценообразо­ванием — около $3. Повторить европей­ские практики большого ума не надо — но, видимо, нет даже его остатков.

Смешнее выглядит даже иной аспект проблемы — идея повысить пош­ли­ны на экспорт. Можно не знать европейский опыт, но как можно забыть свой собственный? Если цены на мировом рынке высоки, то именно возможность продавать на нем часть продукции даст производителям средства для манев­ра с ценами на внутреннем рынке. В 2016–2018 годах «Газпром» продавал газ за рубеж в среднем по $203/тыс. куб. м, сохраняя цены на внутреннем рын­ке на уровне 3,8-3,9 тыс. рублей, или $61,9. Получая маржу за границей, он мог быть щедрым внутри страны. Если бы вся его прибыль от экспорта «срезалась» пошлинами, газ в России был бы намного дороже. К чему приводи­ли дополнительные пошлины на экспорт нефтепродуктов? Только к еще более высоким скачкам цен на бензин в России. Всего этого никто в Кремле не помнит? Ведь собираемые пошлины — это не более чем налог на аграри­ев, и они не снижают, а повышают цену на их товар.

Наконец, надо понимать, что возможность дотирования продуктов на внутреннем рынке никто у нас не отнимал (порой приходится слышать, что это запрещено правилами ВТО — но последние относятся лишь к стимули­рованию экспорта). Цена зерна на внутреннем рынке сегодня — около 16 тыс. руб./т ($220) против мировой в $229/т. Превышение ценами на нефть за­ложенных в бюджете $43,3/баррель может принести в бюджет при их со­хранении на нынешнем уровне до 1,6 трлн рублей. Что мешает потратить 160-200 млрд рублей на скупку 10 млн т пшеницы почти рекордного уро­жая 2020 года и их продажу на рынке по вдвое более низкой цене? Это обой­дется в $1 млрд — это дополнительные доходы от экспорта подорожавшей нефти за три дня. Товарные интервенции — метод, применяющийся со вре­мен античности. Или когда в Кремле думают о таких материях, сразу забы­вают, что Москва — Третий Рим?

И таким же образом можно регулировать цены практически по всему ассортименту сельхозтоваров. Но, увы, об этом никто даже не задумывается, и оно понятно: министр сельского хозяйства родился и всю жизнь прожил в семье сотрудника, а затем и директора ФСБ, а премьер уже больше двадцати лет только собирает налоги. Кроме как приказывать и отжимать, они ничему не обучены. В ре­зультате по итогам года Фонд национального благосостояния в очередной раз вырастет, а само национальное благосостояние — сократится. Так может быть, наверное, только в России, которую «умом обычным не понять, арши­ном общим не измерить»…

Владислав Иноземцев, экономист