Максим Дбар. Подпольный монарх

Дворец Путина — это, конечно, никакая не взятка. Ну то есть там юридически есть элементы взятки, отката, хищения, незаконного обогащения и т. д. Но суть происходящего иная. Путин построил монархию. Монарх не может воровать, все и так ему принадлежит. Просто иногда монарху удобнее, чтобы платила за мебель госкомпания, иногда — чтобы кто-то из друзей или из подданных. Проблема этой монархии в том, что построить-то ее построили, но оформить пока не смогли. Ну это как самострой на первой береговой линии — по документам общественный причал, а на самом деле трехметровый забор и в четыре этажа кирпичный дом.

Вот Корейко был подпольным миллионером. А Путин — подпольный монарх. И в этом его проблема. И из-за этого его дом выглядит как помесь Версаля, Махачкалинской кальянной и казино при гостинице «Орленок». Это из-за диссонанса и гиперкомпенсации. Вот он сам и его друзья знают, что он монарх. А по бумагам там какие-то сроки, выборы и на лобном месте нельзя казнить смутьянов. То есть дом в Геленджике — это как фоточка в закрытом «Инстаграме» у жены начальника ОВД: вот она лежит обсыпанная купюрами в дорогом белье с бутылкой «Кристалл» в гостинице в Дубае, но показывать это никому нельзя, да и мужу завтра надо обратно в отделение.

А почему такой большой и бессмысленный? Потому что может. Зачем строить дом за миллиард или два или три — не имеет значения — долларов? Этот вопрос имеет смысл, если эти миллиарды есть куда потратить. А некуда. И тогда дом в Геленджике — это решение не хуже других. И комнаты для грязи, для мойки яиц и для машинок появляются просто потому — а что еще? Кстати, комната для грязи — это, скорее всего, комната для денег. Ведь денег у них, как грязи.

Максим Дбар, историк