Владислав Иноземцев. Российская политическая система является убогим симбиозом республики и монархии

«Казалось бы, при чем здесь Лужков?» — этот бессмертный мем Сергея Доренко вспомнился мне, когда я оглянулся на события и новости прошлой недели: суету бюрократических перетасовок, новые рекорды по заболеваемости коронавирусом и смертности от него, сто дней с момента отравления Алексея Навального, указание «Единой России» получить в новой Думе 2/3 мест и даже слив о том, что яхта, якобы принадлежащая «подруге» Владимира Путина, охраняется новейшим военным катером. Действительно, все эти новости выглядят бесконечно далекими друг от друга — но объединены российской реальностью и характеризуют ее весьма специфическим образом.

Российская политическая система является убогим симбиозом республики и монархии. С виду она напоминает Запад: проводятся выборы; реформируются институты развития; прокурор запрашивает санкцию парламента на преследование аудитора Счетной палаты; Дума обсуждает и принимает бюджет. Но, по сути, она действует как тирания: нужды населения никого не интересуют, больницы уже публикуют просьбы принести врачам не только лекарства и маски, но даже еду; оппозиционных политиков пока не расчленяют, а просто выдавливают из страны; бюрократия строит дворцы и набивает карманы; фавориты придворных пользуются государственным имуществом как пожелают. Народу позволяется лишь в большей или меньшей мере любить правителей, которых мы привычно называем «властью», даже не пытаясь понять источник и границы их полномочий.

Проблемой данной системы, на мой взгляд, является не аморальность, а неэффективность. Европейская демократия и азиатская монархия — комплексные и органичные системы. Первая основана на законе и контроле, порождает конкуренцию и класс собственников, обеспечивающих эффективное экономическое развитие и держащих под контролем политиков и чиновников (которые, замечу, суть различные группы). Прогресс обеспечен сложным набором сдержек и противовесов. Вторая основана на воле монарха и полном (или почти полном) формальном соединении власти и собственности. Существующие в государстве активы управляются как имущество, которое когда-то будет передано наследнику правителя. Прогресс обеспечен банальным пониманием того, что у самого себя красть как бы глупо. Итог известен: Запад богатеет и развивается, страны Персидского Залива также не стоят на месте. В Европе благосостояние граждан растет потому, что они могут призвать власть к ответу, на Аравийском полуострове — потому, что хозяин считает рациональным и этичным кормить свою челядь.

Российская элита действует как арабские шейхи — однако не имеет юридических оснований владеть страной, прикидываясь европейцами. Отсюда возникает масса неудобств. Нельзя признать, что оппозиционера отравили твои нукеры, и публично их наказать (и затем, вероятно, тихо помиловать). Дворец и яхты нельзя записать на себя и охранять дивизией и эскадрой, хотя очень хочется. «Роснефтегаз» почему-то принадлежит Росимуществу, а не лично президенту. И вредит стране даже не отсутствие демократии — ее тут не было и не будет, о ней грезил только Михаил Горбачев, — а бесконечная ложь о «разделенности» власти и собственности.

Потому что пока они формально разделены, надо строить мост в никуда за миллиард, чтобы нужный человек положил в карман сотню миллионов; впаривать людям бесполезные лекарства, чтобы нажился известный вице-премьер; засекречивать половину бюджета, чтобы построить пару новых дворцов. Если бы все друзья президента получали жалованья как придворные при l’Ancien Régime или родственники саудовского короля, чьи активы превышают ВВП России — просто за статус, а не из-за якобы имеющихся у них предпринимательских талантов, это обходилось бы стране куда дешевле. Если бы губернаторы владели своими территориями, смерды жили бы лучше. И не надо, мне кажется, опасаться того, что россияне этого «не поймут». Они давно знают, где живут. И готовы и далее оставаться бессловесными…

Владислав Иноземцев, экономист