Posted 20 августа 2019,, 14:26

Published 20 августа 2019,, 14:26

Modified 31 января, 23:35

Updated 31 января, 23:35

Григорий Юдин. Город без свободных университетов

20 августа 2019, 14:26

В последние дни появилось несколько текстов о том, каково место Высшей Школы Экономики в ситуации политического кризиса. То, что эта дискуссия ведется на площадке «Московского комсомольца», свидетельствует о важном изменении. Проблема вышла далеко за пределы Высшей Школы Экономики — российские университеты не хотят быть вечерними курсами, и загнать их обратно не получится.

Я согласен со многим из того, что говорят коллеги, призывающие к рассудительности — в частности, Андрей Быстрицкий. Есть несколько простых принципов, которым должен следовать университет, чтобы выполнять свое предназначение — в том числе, политическое.

1. Каждый член университетского сообщества (студент, профессор, сотрудник) имеет право на собственные политические взгляды и действия. Университет за них не отвечает и не может их ограничивать. Попытки принуждать университет к поддержке чьих-либо политических взглядов недопустимы. Попытки администрации регулировать политическую активность — это корпоративный терроризм, аналогичный стремлению корпораций рассказывать своим сотрудникам, что они могут и чего не могут писать в соцсетях.

2. Университет может (и должен) выступать дискуссионной площадкой для различных политических сил, имеющих вес в обществе. Именно университет способен переводить политическое противостояние на язык разумных аргументов. Кроме того, присутствие различных позиций способствует гражданскому воспитанию студентов (а также и профессоров). Ограничения должны быть минимальны — они не должны никак зависеть от чьего-либо произвола. То, что чьи-то взгляды не нравятся администрации или несимпатичны кому-то в университете — не повод отказывать им в праве на выражение в пространстве университета. В интенсивные моменты политической жизни (конфликты, предвыборные кампании) эта функция становится особенно важной. Недаром университеты часто становятся площадками для предвыборных дебатов.

3. Навязывание политической позиции студентам со стороны профессоров полностью исключено. Это относится к любым формам агитации — как к призывам к политическому действию, так и к призывам к политическому бездействию. А то некоторые коллеги, кажется, думают, что агитация — это когда на митинги зовут, а покровительственное «Не ходите, дети, в Африку гулять» — это вовсе не агитация. Как говорил Макс Вебер, пророку не место в аудитории.

4. Для сохранения политической нейтральности университет не может занимать политическую позицию. Не может быть никаких «кандидатов от университета», и университетская администрация не имеет ни малейшего права определять политическую позицию университета, никто ей не давал таких полномочий. Точно так же отдельные члены университетского сообщества не могут выступать от лица университета. Исключение составляют ситуации, когда политические конфликты затрагивают сущностные интересы университета — например, когда происходит наступление на свободу исследования или свободу мысли.

5. Университет может поддерживать достойных членов сообщества, не солидаризируясь с их политической позицией — например, оказывать им адвокатскую помощь. Ни действия политиков, ни предписания полицейских органов, ни судебные решения не могут быть для университета основанием для решения о поддержке члена сообщества. Все это внешние для университета факторы, и внутри себя он не обязан их признавать. Это и есть принцип университетской автономии: между собой мы разберемся сами.

Так вот, я хочу сказать, что если бы руководство московских университетов следовало этим несложным принципам, то мы не оказались бы сейчас в той ситуации, в которой оказались и университеты, и город в целом. Потому что Москва не может существовать без свободных университетов.

Григорий Юдин, социолог