Два вектора российского образования: Царскосельский лицей и судимые учителя

После того как высшая школа начала отходить от Болонской системы, а в школьное образование внедрили воспитательный компонент, образование в России на самом деле застряло где-то посередине между прошлым и будущим. К тому же изменения мы видим скорее ситуационные, чем укладывающиеся в единую концепцию.

Например, недавно на встрече президента Владимира Путина с ректором РАНХиГС Алексеем Комиссаровым было объявлено об идее возрождения в Санкт-Петербурге Царскосельского лицея, который должен буквально с младых ногтей готовить кадры для госслужбы.

Директор Музея Пушкина Сергей Некрасов уже объявил, что экспозиция останется в историческом здании, а обновленный лицей расположится рядом. Рассчитан он будет на 100–500 учеников. От ста до полутысячи — разница, конечно, большая, но, похоже, что начнут с малого.

Если отбросить шутки о том, что возрождение заведения, в котором учился не только Пушкин, но и декабристы Кюхельбекер и Пущин, по нынешним временам можно считать довольно смелым шагом, то останутся и вполне серьезные вопросы.

Например, настоящий Царскосельский лицей учил дворянских детей, а кого сейчас считать «дворянами»? Если даже предположить, что государство таким образом решило поддержать династии госслужащих, то ведь большинство из них обитают в Москве, а не Санкт-Петербурге. Причем и в столице, и в Подмосковье есть достаточное количество элитных школ, самая престижная из которых — гимназия имени Евгения Примакова. Именно она, по сути, стала современным Царскосельским лицеем с главным зданием в поселке Раздоры на Рублевке и филиалом в Абу-Даби. Стоимость обучения, как пишут, начинается от 800 тыс. рублей в год.

Конечно, возрожденный Царскосельский лицей будет бесплатным, но в чем его связь с предшественником?

На самом деле этот проект можно считать следствием конкуренции в высшем образовании. Сейчас РАНХиГС действительно набрала вес и стала одним из ведущих высших учебных заведений страны. При этом она жестко конкурирует с тем же МГУ. Одной из визитных карточек этого университета долгие годы является СУНЦ имени Колмогорова, где готовят к поступлению на факультеты точных наук. Причем это действительно интернат, куда приезжают одаренные дети со всей России, чтобы потом реализовать свою мечту и поступить в главный университет страны.

Но у СУНЦ с МГУ связь есть даже чисто географическая — он расположен недалеко от главного здания университета, поэтому преподавателям удобно добираться до одаренных школьников. Основные же факультеты РАНХиГС расположены в Москве, тогда как Царскосельский лицей разместят в Питере.

Поэтому можно считать, что главное тут — сам информационный повод о возрождении, пожалуй, самого знаменитого лицея в истории России. Конечно, это позитивная новость, которая добавила РАНХиГС внимания.

Однако на практике получается так, что, с одной стороны, в России возрождают высокие традиции дореволюционного образования, а с другой — вносят изменения в законодательство, которые могут поменять педагогический состав обычных школ, особенно в глубинке.

Депутаты от «Единой России» разработали законопроект, разрешающий осужденным за ряд тяжких и особо тяжких преступлений работать с детьми в качестве педагогов и тренеров. Правда, при соблюдении ряда условий. Например, преподавать будет запрещено людям, судимым за убийства, преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, а также против семьи и несовершеннолетних. Остальные смогут начать работу с детьми только спустя десять лет после освобождения, причем все эти годы потенциальный учитель должен будет заниматься общественной и благотворительной деятельностью. Пока неизвестно, кто стал автором сего гениального предложения, но вице-спикер Думы Петр Толстой уже свою подпись под законопроектом отозвал.

Очевидно, что физиков или математичек с судимостями будут буквально единицы, физкультурников — уже побольше, а в основной массе судимые наверняка смогут учить детей ОБЖ с новым блоком начальной военной подготовки. Поэтому можно считать, что депутаты хотят адаптировать к мирной жизни ветеранов СВО.

Сейчас в школе вводят много новых предметов типа основ православной культуры, увеличенного блока ОБЖ и НВП, «Разговоров о важном», ставших дополнительной нагрузкой для классных руководителей. Но при этом остается открытым вопрос о том, кто, собственно, будет детей учить. В крупных городах педагоги найдутся, а вот в небольших и особенно сельских школах есть проблемы даже с основными предметниками, не говоря уже о тех, кто должен вести новые уроки. Вот как раз там и могут оказаться судимые учителя.

Правда, закон вызвал довольно бурную реакцию общественности, поэтому, скорее всего, отправится на доработку. Однако в том или ином виде он имеет хорошие шансы на принятие. Так и представляешь себе учителя: «Иди-ка к доске, фраерок!»

Становится все более очевидным, что главная проблема современного российского школьного образования — это его неоднородность. Будут гимназия имени Примакова и Царскосельский лицей для столичных и успешных, а будут школы, где для поиска обычных учителей скребут по сусекам и готовы брать кого угодно. В итоге выпускники элитных школ с вероятностью 99% поступят в престижные ВУЗы, а выпускники небольших школ, которым и с судимостью педагог за счастье, смогут выбраться из родных мест только в армию.

Поэтому главным проектом для государства должно стать не выделение элитных учебных заведений, чтобы на их примере показывать успехи, а выравнивание возможностей для получения среднего образования по всей стране. Сейчас важнее не возрождение традиций дворянского образования, а предоставление шанса на реализацию в бизнесе или науке талантливым детям из малых городов и сел. Это, в свою очередь, требует подготовки достаточного количества профессиональных педагогов и создания для них адекватной системы мотивации — чтобы они работали там, где особенно нужны.

Кирилл Шулика