Историк Даниил Коцюбинский объяснит, что помешало Борису Ельцину «поднять ядерную державу с колен»

В петербургском арт-пространстве mArs (Марсово поле, 3) в среду, 8 февраля, историк Даниил Коцюбинский продолжит рассказ о фатальных циклах русской истории. Начало мероприятия — в 19:00.

На пятнадцатой встрече завсегдатаи проекта «Квартирник» узнают о том, что общего у эпохи Бориса Ельцина с периодом правления Александра III.

«В те годы дальние, глухие, в сердцах царили сон и мгла: Победоносцев над Россией простер совиные крыла», — эти блоковские строки, отсылающие к временам предпоследнего российского императора, памятны многим.

На первый взгляд, между эпохами контрреформатора Александра III и реформатора Бориса Ельцина — общего мало. Один урезал либеральные преобразования своего отца, Александра II, другой — радикально завершал западническое реформаторство, начатое предшественником — Михаилом Горбачевым.

И все же в главном эпохи Александра III и Бориса Ельцина — родственны. Оба правителя пытались поднять державу «с колен», на которые ее перед тем уронил либеральный самодержец-предшественник. Оба стремились максимально оживить и упрочить ключевой элемент российского культурного кода: «незыблемость самодержавия». Оба пытались закрепить за собой статус абсолютного властного монополиста.

Подобно всем российским самодержцам-контрреформаторам, президент РФ Борис Ельцин не вступал с оппозиционерами в заведомо провальные переговоры и закулисные сделки (как это пытался делать Михаил Горбачев), а, насколько хватало сил и умений, жестко ставил «бунтовщиков на место», не останавливаясь перед применением силы и массовым кровопролитием.

Ельцин расстрелял здание Верховного совета России. Собирался ввести войска в Татарстан. Силой задавил политический конфликт между ингушами и осетинами, оставив кровавый мемориальный след, тянущийся по сей день. Начал войну в Чечне, последствия которой актуальны по сей день. Осуществил, на пару с Егором Гайдаром, грабительскую (прежде всего по отношению к владельцам замороженных еще при Горбачеве вкладов Сбербанка) либерализацию цен — во имя «бездефицитного бюджета», который все равно соорудить не удалось. Реализовал, на пару с Анатолием Чубайсом, лохотронную «ваучерную приватизацию».

Начал проводить 9 мая ежегодные военные парады. По факту поощрял возрождение позитивной памяти об СССР (телепроект «Старые песни о главном» и т. п.). Попытался разработать для России новую «национальную идею».

Сделал ставку на «Газпром» как на, по словам Виктора Черномырдина, «становой хребет России».

Одним словом, помимо общего перевода экономики на государственно-капиталистические рельсы и бурного оживления мелкого и частного бизнеса (вкупе с организованной преступностью), попытался вернуть России державный престиж, утраченный по итогам крушения СССР (случившегося при активном участии самого же Ельцина).

Попытался — и не сумел.

Проиграл войну с Чечней. Обрушил собственный авторитет на фоне множественных публичных алкогольных «экспромтов», вроде «дирижирования» немецким военным оркестром.

Под занавес правления Ельцина Россия, хотя и оставалась в целом подконтрольной Кремлю страной, «тихо расползалась» на т. н. региональные баронства.

Но все же главное Ельцин сумел. Он смог максимально «разогреть» в стране ожидания имперской реставрации и державного реванша. Как внутреннего, так и внешнего. Подготовил все к тому, чтобы его преемник сумел этими настроениями эффективно и долгосрочно воспользоваться. И сам же этого преемника безошибочно подобрал и «инсталлировал» во власть.

Но почему все то, чего в дальнейшем удастся достичь Владимиру Путину, а именно, «поднять ядерную державу с колен», не удалось сделать самому Борису Ельцину? Что помешало? Низкие цены на нефть? «Инерционное проклятье» горбачевского либерально-антиимперского наследия? Фатальное невезение с «историческим циклом»? Или же просто банальный недостаток трезвого ума, доброй воли и прочих личностных качеств?

Ответы на все эти вопросы услышат гости «Квартирника».

Билеты можно приобрести на TimePad или перед началом мероприятия.