«В Ленинграде только крысы оставались — как последнее свидетельство жизни»

27 января в 1944 году была окончательно снята 900-дневная блокада Ленинграда, признанная самой кровавой в истории человечества. Годом спустя в этот же день советские войска освободили концентрационный лагерь Освенцим — поэтому Международный день памяти жертв Холокоста совпадает с главной датой для всех жителей города на Неве.

Неудивительно, что о страшных буднях войны вспоминают далеко за пределами Петербурга — так, в городе Ришон ле-Цион прошла выставка с участием блокадников, которые в 90-х репатриировались в Израиль. Что они помнят о ленинградской блокаде и как сложилась их жизнь, узнала корреспондент «Росбалта».

Живая история

Идея запустить в городе проект о детях блокадного Ленинграда пришла Татьяне Штайф, начальнице отдела по работе с репатриантами израильского города Ришон ле-Цион, и ее коллеге, депутату Евгению Барахману.

«Местные школьники мало знают об осаде Ленинграда, и мы решили поговорить с 12 блокадниками, которые живут в нашем городе, — рассказывает Татьяна. — К каждому мы пришли домой, и они рассказали нам, что пережили — чтобы мы донесли их воспоминания до молодого поколения».

При поддержке мэрии, Центра русской культуры в Тель-Авиве и НКО The Autographers удалось снять небольшой фильм о детях блокады и записать их биографии. В здании муниципалитета появилась выставка с фотопортретами героев проекта — позже материалы включили в уроки истории для школьников Ришон ле-Циона. С этого года выставку начали возить по школам.

«Люди рассказывают, как тыл превратился в фронт, как в Ленинграде стали рваться бомбы, как город был осажден немецкой армией, но не сдался, — рассказывает Амир Розенбаум, гендиректор организации „Оставить отпечаток“. — Некоторые из них потеряли мать и отца и в одиночестве выживали в условиях бомбардировок, голода и холода. Этот проект — о героизме и надежде».

Ольга Билык, 86 лет

За время блокады в черте осажденного города погибло больше 630 тысяч ленинградцев — цифру озвучили на Нюрнбергском процессе. По другим данным, число достигает 1,5 миллиона человек. Известно, что лишь 3% жизней унесли артобстрелы и бомбежки, остальные люди погибли от голода и холода.

Оле было всего пять, когда началась война. Они с родителями и старшей сестрой отдыхали на даче, и первым воспоминанием девочки о том времени стали крики на улице «Война! Война!». Всю блокаду они жили в своей квартире в центре города.

«На первом этаже дома было убежище, куда мы убегали, заслышав звуки бомбежки, — вспоминает Ольга. — Однажды бомбы угодили в соседнее здание — оно было полностью разрушено, и все погибли. Наш дом тогда тоже загорелся, но мы не пострадали. Было очень страшно».

В перерывах между артобстрелами Оля нашла разбитую куклу. Сосед починил ее — и девочка не расставалась с ней до конца войны.

Бабушка и дедушка погибли от голода в самом начале блокады. После умерла старшая сестра. Мать боролась с голодом во второй раз в своей жизни — первый случился во время Октябрьской революции.

«Ходили слухи, что люди питаются человечиной, и мама боялась отпускать меня одну из дома. Помню, у нас был кот, который все время убегал в поисках еды. Когда он долго не возвращался, мы были уверены, что его съели», — говорит Ольга.

Спустя десятилетия она хорошо помнит запах хлеба, который обволакивал длинную очередь на раздачу. Черствый хлеб Ольга не может выбросить по сей день. Воду доставали из проруби в замерзшей Фонтанке — домой ее везли на санях, стараясь не расплескать.

После войны Оля вернулась в школу, а затем изучала химию в Технологическом институте на кафедре технологии стекла, где защитила докторскую диссертацию. Потом девушка вышла замуж, а в 1994 году эмигрировала в Израиль вместе с матерью, мужем и сыном, который вскоре стал журналистом. О войне она иногда рассказывает десятилетней внучке.

«Не уверена, что ей удается понять то, что я говорю», — признается Ольга.

Эдда Половец, 95 лет

Город подвергался артобстрелам — особенно в сентябре и октябре 1941 года. Всего же за время блокады немцы выпустили на Ленинград 150 тысяч снарядов и сбросили больше 107 тысяч зажигательных и фугасных бомб. Было разрушено 3 тысячи зданий, больше 7 тысяч — повреждено.

В осажденном городе 14-летняя Эдда осталась с матерью и старшей сестрой. Ярче всего ей вспоминается, как они втроем поднимались на крышу дома и сбрасывали с нее неразорвавшиеся бомбы, чтобы спасти здание. До окончания блокады мама не дожила — погибла от голода. Ей было 40.

«Помню, как маленький комочек хлеба в 125 граммов взвешивали на медицинских весах. Мы несли его домой и, бывало, кто-то выхватывал его из рук и тут же съедал», — рассказывает Эдда.

После снятия блокады норму увеличили до 250 граммов хлеба в день. Девочки долго жили сиротами — отец попал в плен, и вернуться на родину ему не разрешили.

«Тогда все побывавшие в плену подозревались в шпионаже в пользу немцев. В Ленинград он вернулся нескоро», — объясняет Эдда.

После войны девочка вернулась в вечернюю школу и закончила девять классов. Затем отучилась в техникуме на текстильном факультете, а в 26 лет вышла замуж за белоруса. В начале 90-х она вместе с семьей и двумя внуками эмигрировала в Израиль вместе с «большой алией». Тогда только за два года до распада Советского Союза страну покинули больше 200 тыс. репатриантов.

Полина Шлинсон, 90 лет

Первая зима в осажденном Ленинграде была суровой: средняя температура — 18,7 °C. Иногда столбик термометра падал до — 32,1 °C. Отрицательная температура продержалась до мая. Жители с трудом передвигались по городу из-за высоких сугробов. Многие погибли из-за холода, так как отопления в домах не было.

К началу блокады Полина училась в первом классе — а вот во второй уже не попала. Город бомбили, здания вокруг рушились, и только их дом оставался нетронутым. Хотя временами на крышу падали снаряды, и взрослые бросали их в песочницы, чтобы нейтрализовать.

«В городе не было кошек, собак и растительности. Не было птиц. Замерзший и голодный город, он был как будто отключен от мира. Только крысы оставались — как последнее свидетельство жизни», — вспоминает Полина.

Ленинград им удалось покинуть по «дороге жизни» — через замерзшее Ладожское озеро. Так они оказались в деревушке Кобона, где их встречали врачи и местные жители. Ярче всего Полине вспоминается маленькая тарелка с капустой. Некоторые накидывались на еду слишком рьяно, и она становилась для них последней. Но мать кормила Полину очень медленно.

После того, как они перевели дух в деревне, отправились в Челябинск. Многие дорогу не пережили. В новом городе война почти не ощущалась, Полина смогла вернуться к учебе и пошла в третий класс. В родной Ленинград она вернулась в 1945 году — после Победы.

«В квартире было пусто — зимой 1942 года отец сжег всю мебель, что мы согрелись. Это был совсем другой дом…», — вспоминает Полина.

После войны девушка стала учителем химии. Сейчас она живет в Ришон ле-Ционе. Ее дети эмигрировали в Израиль в 1992 году, а она вместе с мужем — вслед за ними.

Анжела Новосельцева