Алло, мы не ищем таланты!

Руководитель одной из петербургских родительских некоммерческих организаций, помогающих детям с инвалидностью, сетует — к ней то и дело обращаются представители СМИ, директора школ и учителя, и даже руководители детских творческих мастерских с просьбами найти из подопечных организации «кого-то талантливого». По-прежнему, когда речь заходит о людях с инвалидностью, самыми востребованными оказываются истории неких «звезд» — тех, кто либо совершил некий бытовой подвиг, либо сам по себе оказался природным феноменом, человеком, имеющим какую-то необычную способность.

И это, господа, никакая не инклюзия. Это ярмарочная психология. Только теперь она проявляется в гуманной форме — общество так называемых обычных людей обращается к обществу так называемых особых с призывом: «Алло, мы ищем таланты!»

Вспоминается история про человека, который якобы послужил для Карло Коллоди прототипом Пинокккио. История, как выяснилось, фэйковая, но в любом случае показателен ход мысли автора. Итак, прототипом сказочного человечка якобы был человек, вернувшийся с военной службы калекой, которому некий гениальный умелец смастерил целую систему протезов, в том числе деревянный нос, после чего ветеран войны прожил еще лет десять, зарабатывая на жизнь… ну да, демонстрацией себя такого на ярмарках. Приблизительно так многие понимают инклюзию и теперь.

У человека с инвалидностью, не обладающего какими-то талантами, способными удивить, развлечь публику, тоже есть шанс стать «звездой» — превратиться в объект жалости. Но большинство таких «объектов» уже десятки лет принято жалеть на расстоянии — пока «объекты» пребывают в закрытых или полузакрытых социальных учреждениях стационарного типа, условия в которых иногда приближаются к условиям концлагерей.

И еще хорошо, если жалеют. Хотя жалость эта легко перерастает в страх — стоит только кому-то заявить, что многие из насельников психоневрологических интернатов могут жить и вне оных. И на этих струнах средства массовой информации тоже готовы поиграть. Вспомним, как весной 2019 года, после проведенных по всей стране официальных проверок ПНИ и заявлений правительственных чиновников о необходимости реформирования этой системы, прошла целая серия публикаций с заголовками типа «Психов выпустят на волю». Впору снова говорить о недопустимости использования языка вражды.

Настоящая инклюзия — не развлечение. Выражаясь современным психологическим новоязом, инклюзия — это про будни. Точнее, инклюзия — в каком-то смысле нивелирование тех самых особенностей, из-за которых людей с инвалидностью называют особыми (за тавтологию извинений не прошу). А еще такой парадокс: пока мы ищем таланты, мы теряем таланты — потому, что не обращаем внимания на тех, кто не в состоянии вот так сразу свои таланты нам предъявить. Но и это проблема периферийная. Главное: инклюзия — не для особых, а для всех. Человек с инвалидностью — полноправный член общества, даже если ничем это общество не может удивить.

Уважительно относиться к людям с теми или иными нарушениями развития надо не потому, что и среди них бывают гении, а просто потому, что они люди. Пандусы нужны не потому, что есть на свете паралимпийцы. В общеобразовательных школах нужны ресурсные классы для детей с ментальными особенностями не потому, что среди них может оказаться какой-нибудь «человек дождя», а потому, что у каждого ребенка и его родителей должен быт выбор, где и как ему получать образование.

Если человек без рук выучится играть ногами на гитаре, в этом, конечно, будет что-то героическое, но если не выучится, это не должно отрицательно влиять на качество его быта. Хотя, конечно, времена все же изменились, и если мы узнаем, что ветеран войны, да еще и имеющий увечья, не получает пенсии и вынужден выступать в цирке, это, пожалуй, выльется в скандал.

Тот, кто серьезно занимается помощью людям с инвалидностью, не ищет таланты, не берет на себя функции импресарио. Это кропотливая работа, которую очень трудно осуществлять, когда не находишь понимания у сотрудников тех организаций, с которыми приходится иметь дело, и вообще у любых людей, которые оказываются рядом.

Было бы неплохо, если бы появился художественный фильм про человека с тяжелыми нарушениями развития, но не героя, не гения, а самого обычного. Чтобы не было ни феноменальных музыкальных способностей, ни прорывов в живописи, ни успехов в спорте, в программировании или в животноводстве. Это может быть история очень маленьких, едва заметных побед. Можно показать и поражения. Но в чем же здесь интрига, о чем писать сценарий? Что ж, это вопрос к сценаристу — потянет ли он такой сюжет. Утешает, что у нас для этого есть немало учителей — классиков русской литературы, разрабатывавших тему «маленького человека».

Искать таланты — дело интересное, вопрос в том, как и где. Но еще интересней искать не таланты, а способы коммуникации. Тогда и таланты проявятся, правда, чаще всего не востребованные в шоу-бизнесе. Но когда говорим об интеграции людей с инвалидностью в общество, мы куда хотим их интегрировать — в шоу-бизнес или в нормальную жизнь? В возможном фильме, о котором я здесь говорю, хэппи-энд такой: человек не остается один на один со всеми его врожденными и приобретенными проблемами.

Игорь Лунев

«Росбалт» представляет проект «Все включены!», призванный показать, что инвалидность — это проблема, которая касается каждого из нас. И нравственное состояние общества определяется тем, как оно относится к людям с особенностями в развитии.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.