QR-коды разделили Россию

На фоне все еще низкого коллективного иммунитета и высокой смертности от COVID-19 в регионах продолжают активно внедрять систему QR-кодов. Некоторые люди опасаются, что наличие или отсутствие штрихкода об уколе станет еще одной демаркационной линией в нашем обществе и даже — новым толчком к сегрегации.

Так, 7 ноября в парке 300-летия Петербурга собрались больше 100 человек, записавших видеообращение к президенту с призывом остановить травлю и дискриминацию непривитых граждан. Обстановку в Северной столице накалило и последнее распоряжение Роспотребнадзора, которым он включил людей старше 60 лет и больных хроническими заболеваниями в категории тех, кому срочно нужно привиться.

Насколько активно государство должно вмешиваться в жизнь граждан в случае пандемии и угрозы здоровья обществу? Есть ли у человека право не вакцинироваться?

Василина Горбенко, петербургский предприниматель, участник видеообращения к президенту:

«QR-коды разделяют общество. Руководителей организаций призывают нарушать права граждан на неприкосновенность частной жизни, запрещая предоставлять людям с отсутствующим QR-кодом доступ к товарам и услугам. При этом наличие такого кода не предусмотрено ни одним законом федерального, местного значения, тем более — Конституцией. QR-код является зарегистрированным товарным знаком и не может служить для идентификации человека по тому или иному признаку. Однако почему-то сегодня именно он, а не Конституция страны, является гарантией прав граждан и получения доступа к нормальной жизни.

В СМИ присутствует агрессивная риторика, альтернативное мнение не допускается, а те авторитетные специалисты в области иммунологии, эпидемиологии и вирусологии, которые призывают к объективному обсуждению проблемы, подвергаются остракизму. Культивируется чувство превосходства одной части населения над другой из-за отсутствия прививки, звучат незаконные призывы осуществить насильственное воздействие на тех, кто пытается воспользоваться своим законным правом на добровольность медицинского вмешательства

Большая часть населения не имеет возможности посещать учреждения культуры и искусства. Отменяются спортивные мероприятия и соревнования, дети и подростки лишаются возможности заниматься спортом, повышать свою спортивную квалификацию. Целое поколение спортсменов выброшено из спорта, перечеркнуты многолетние усилия спортсменов и тренеров, девальвированы колоссальные материальные затраты родителей. Люди без QR-кода не имеют возможности устроиться на работу, это создает предпосылки для роста бедности и преступности. Остальным грозят отстранением от работы, что равносильно увольнению и лишению доходов целых семей.

Создается почва для процветания коррупции, когда люди, вынужденные отказаться от навязанной вакцинопрофилактики (иногда по медицинским показаниям), становятся вынужденными преступниками, вступая в сговор с теми, кто готов помочь им получить этот код незаконным способом.

Людей разделяет наличие двойных стандартов. Заявления руководителей государства противоречивы. Валентина Матвиенко и Владимир Путин неоднократно заявляли, что никакой обязательной вакцинации быть не может. Анна Попова, отвечая на вопрос о соответствии требований чиновников решениям Нюрнбергского кодекса, однозначно заявила, что никакого принуждения быть не должно, однако фактически на местах вводятся постоянные ограничительные меры для тех, кто своим правом добровольности воспользовался. Таким образом девальвируется доверие к власти, люди разделяются на две категории, каждая из которых ввиду отсутствия достоверной информации на фоне наличия огромного количества домыслов, считает, что другая часть представляет для нее угрозу».

Роман Романов, социолог:

«На систему QR-кодов можно взглянуть с двух ракурсов. Первый — это санитарно-медицинская процедура, отделяющая вакцинированных от невакцинированных, цель которой — снизить эпидемическую опасность. Второй — это форма цифрового контроля. И если мы посмотрим на европейский антиваксерский дискурс, то увидим, что медицинская тема качества вакцин идет параллельно с темой соблюдения прав и свобод человека. Да и антиваксеры сами часто привиты, но выступают против разных форм цифрового контроля. В России тоже заявляют, что QR-код — не просто документ о вакцинации, а шаг на пути к условному китайскому сценарию с системой социальных рейтингов и контролем перемещения.

Слабые стороны есть у каждой точки зрения. У первой, исключительно медицинской трактовки явно половинчатая позиция. Ведь если начать массово применять QR-коды, это явно ударит по экономике, по системе коммуникаций. Или же нам будут нужны другие способы быстро, не задерживая людей, идентифицировать наличие кода. И еще есть вопрос о привязке кода к личности. Ведь до сих пор формально каждый из нас не считал нужным сообщать о том, что именно он, Виталик, идет есть шаурму. Иначе будет как в старой шутке — Митя пошел на митинг, Петя пошел на петтинг. Люди боятся, что их приватность исчезнет, превратится в биг-дату, которая может быть использована недружественным образом.

У противников цифрового концлагеря тоже есть уязвимые места в аргументации. К примеру, очевидно, что сегодня анонимность большинства людей — абсолютная иллюзия. Мы еще сами не поняли, что фактически стали цифровыми созданиями, ментально оставаясь аналоговыми. Каждый день мы повсюду таскаем с собой смартфон с привязанной банковской картой, включенными службами геолокации, камерами, микрофонами. Телефон собирает о нас информацию по десяткам параметров, а сами мы все рассказываем о себе в соцсетях. Мы уже внутри плотной системы слежения и считывания информации, а на улицах каждый шаг фиксируют камеры. И при этом мы боимся QR-кодов! Но начинать надо не с них — тогда уж брать смартфон, разбивать его кирпичом и переезжать в лес выращивать редис и пользоваться голубиной почтой. Но почему-то из всех способов лишения приватности мы протестуем только против QR-кодов, а всем остальным пользуемся с удовольствием.

Я также уверен, что история с кодами не дискриминирует граждан. Ведь дискриминация всегда проводится по значимому признаку — религиозному, национально-этническому, половому. От таких статусов трудно избавиться, это всегда сопряжено с входными барьерами. Цель дискриминации — чтобы человек остался за высоким забором. А если он высотой с полмиллиметра, и это не забор вовсе, а меловая линия, через которую можно переступить, сделав укол в плечо? Наш бедный Роспотребнадзор напоминает мне Хому Брута, который со своими инструкциями мечется по меловому кругу, рисует какие-то экзотические знаки, а нечисть вокруг боится ступить за линии.

Так, если мы исходим из того, что вакцинация — это не чипирование и не убийство, то любой человек может привиться, если у него нет медотвода. А когда человек отказывается — это, скорее, добровольная сегрегация».

Анча Баранова, профессор Школы системной биологии Университета Джорджа Мейсона:

«Разговор о процессах, которые происходят в обществе, разделенном на привитых и непривитых от коронавируса — это важный дискурс. При этом вовсе не обязательно всем дуть в одну дуду. Нужно постоянно обсуждать проблему, причем совместно с другими странами, ведь он может быть решен по-разному — в России одним способом, в США — другим, в Китае — третьим. Причем тут не нужны никакие профессионалы по этике — такие вещи не нужно отдавать на аутсорс специалистам, так как они касаются каждого человека. Но мы должны прийти к культурному стереотипу на этот счет, выработать четкую линию приемлемости, что дозволяется в условиях пандемии, а что — нет. Мы видим, что глобальные культурные процессы уже происходят, а человечество — оно очень гибкое, как показывает история. Люди могут быть любящими и прощающими — или истребляющими все на своем пути.

Иными словами, необходимо, чтобы проваксеры и антиваксеры не просто на кухне вели дискуссии, а чтобы проблему обсуждали вирусологи, физики, социологи — такой дискурс позволяет сбавить градус напряжения в обществе, дает новые аргументы. А мы видим, что общество закипает — причем не только в России, а во многих странах.

К примеру, остро стоит вопрос о том, принудительная у нас вакцинация или нет. Она не совсем принудительная, но регулируется социальными мерами, что, конечно, нехорошо. Однако практика показывает, что информационный ресурс у властей уже исчерпан –нельзя рассчитывать, что антиваксеры перестанут быть таковыми, если им предоставить информацию о прививке. С социальными мерами все сложнее, они тоже могут дать обратный эффект. В США недавно стали предлагать родителям по 100 долларов за вакцинацию детей, но это многими читается как оскорбление — я отдаю ребенка экспериментаторам за деньги. Задумано как поощрение, а осадок — неприятный.

И таких непродуманных социальных мер много. В России вакцинация детей вызовет не меньший раскол, и лучший способ ее стимулировать — сделать полностью добровольной. Статистика показывает: 22% родителей готовы привить детей, вот пусть они сделают это, а их знакомые посмотрят на них. Поймут, что можно не паниковать, когда ребенок чихнет или кашлянет. На первом этапе никаких принудительных мер в духе «не привьете, не пустим в школу, в детсад» быть не должно — это отпугнет людей».

Лев Лурье, кандидат исторических наук, основатель Санкт-Петербургской классической гимназии:

«Наша ситуация близка к чрезвычайной, и государство должно вмешиваться. Лучше QR-коды, чем прекращение работы предприятий, комендантский час и смерти на ИВЛ. Что касается раскола в обществе — а оно никогда и не бывает цельным, оно всегда разделено. Другое дело, что QR-коды сами по себе проблему не решают. Государство, в частности, местные петербургские власти, не сумели убедить население в жизненной необходимости вакцинации. В том числе потому что уровень доверия к ней у людей очень низкий, как и уровень пропаганды.

Но вся эта история к дискриминации никакого отношения не имеет. Неравенство изначально заложено в повседневную жизнь человека, есть хлеб за 42 рубля, есть за 540. Но QR-код может получить любой человек, все зависит от свободы воли. Что касается нарушения прав людей из-за призывов вакцинироваться — тут тоже можно долго рассуждать о свободе. Свободен ли человек лететь по проспекту 210 км/ч? Будет ли призыв снизить скорость до 60 ограничивать его права?»

Глеб Кузнецов, социолог:

«Конечно, система QR-кодов может ущемить все, что угодно. Мы это наблюдали, когда «сбой» пошел с изменением времени их действия, сократив год до 6 месяцев. Будет ли практиковаться такая дискриминация? Обязательно будет, максимально болезненным, унизительным и оскорбляющим здравый смысл способом. Потому что это создает иллюзию решения проблемы, государство может это сделать технически и недорого, а подрядчики цифровых решений еще на этом и заработают.

Но нам нужен честный разговор про побочки и противопоказания, а не истерические вопли: «Как вы смеете в такое тяжелое время подрывать доверие к самой лучшей в мире вакцине, которой все Сан-Марино довольно». Прекращение масштабных информационных кампаний, когда для иллюстрации какого-то локального тезиса привлекаются сотни экспертов на тысячу часов эфира и десятки тысяч сообщений в соцсетях. Горшочек не вари, кашу твою жрать все равно уже никто не будет. Все устали и плохо пахнет.

Нужно прекратить конструировать общность «антиваксеров» и устраивать контрпродуктивный раскол на врагов народа и его друзей. Традиционную для России «игру в зарницу» — «красные» против «белых». Всегда есть люди, не доверяющие государственному нарративу, и не надо их укреплять в этом недоверии, создавать ему ложную значимость. Прекратить противопоставлять «хорошее государство», которое придумало «лучшую в мире вакцину» и «дикий народ», который не проявляет сознательность и подводит это распрекрасное государство.

Нужно ввести элементы организации в процесс вакцинации. Создать иерархию групп, приоритизировать тех, кому по медпоказаниями вакцинироваться надо больше. Прекратить создавать ложный ажиотаж и очереди из всех подряд. Отстать от переболевших — нам надо достичь эпидемических показателей или отчитаться об очередных героических победах по числу уколов? Отстать от детей, пока не иммунизированы взрослые. Признать любые ВОЗовские вакцинные сертификаты — не требуя авансом признания своих».

Анжела Новосельцева