«Легко попасться в ловушку джаза»

Шереметевский сад в Северной столице на три дня окунется в джаз благодаря фестивалю «Бродский DRIVE». Перед горожанами, пусть и в онлайн-формате, с 16 по 18 июля выступят отечественные и зарубежные виртуозы музыкального искусства. Программа, соединившая петербургскую и московскую сцены, предложит зрителям как мейнстримные направления, так и джаз с элементами фольклора — каждый найдет выступление себе по вкусу.

Какой он, отечественный джаз? Что выделяет российских исполнителей? Востребованы ли они за рубежом? Каких сюрпризов стоит ждать на фестивале? На эти и другие вопросы ответил композитор, пианист, художественный руководитель фестиваля «Бродский DRIVE» Андрей Кондаков.

— Давайте сперва поговорим о вас. Само собой, музыканта воспитывает сама жизнь. Но помните ли вы тот переломный момент, который и сделал ваше творчество таким, какое оно сейчас?

— Я бы назвал несколько подобных событий. Впервые я переключил внимание на джаз в двенадцать лет. Все благодаря пластинкам, которые стал слушать — увлек польский джаз, например. Помню, лет в шестнадцать у нас появилась пластинка американского пианиста Эррола Гарнера «Концерт у моря». Тогда-то и произошла революция в сознании. Начал играть что-то подобное.

А потом, в 1979 году, я попал на концерт группы «Аллегро» Николая Левиновского — речь уже не шла о традиционном джазе. Я познакомился с Николаем Яковлевичем, который, немного позанимавшись со мной, оказался в то время для меня наставником.

Я создал квинтет наподобие «Аллегро», выступил на первом в моей жизни фестивале, находясь еще на Украине, в Днепропетровске. Перебрался в Петрозаводск, перевелся на джазовое отделение, создал свой ансамбль, с которым стал выступать на всесоюзных джазовых фестивалях. Обратного пути уже не было. Так я и стал джазовым музыкантом.

В 1988 году я познакомился с ленинградским гитаристом Андреем Рябовым, а через год мы создали совместный квартет с московскими музыкантами, начали гастролировать. Этот период своей жизни можно назвать настоящей профессиональной деятельностью. Мы стали выбираться за рубеж, и так происходит по сегодняшний день.

— Вы получали образование в нашей стране, но всегда тесно сотрудничали с иностранными музыкантами. Как вы оцениваете джазовую подготовку в СССР и России? Можно ли воспитать виртуоза на нашей почве без учебы за рубежом?

— Знаю процесс изнутри, все-таки преподаю с 83-го года. На мой взгляд, проблемы нет, пока у нас работают такие педагоги, как саксофонист Геннадий Гольштейн, заведующий джазовым отделением и руководитель училищного оркестра Сергей Богданов, гитарист Андрей Рябов, контрабасист Владимир Кудрявцев и многие другие. Они знают свое дело.

Впрочем, важно упомянуть некоторые объективные реалии. Так, нам не свойственно ритмическое ощущение. Потому воспитывать барабанщиков сложнее, чем в США. А вот саксофонисты, трубачи и другие музыканты — очень яркие и талантливые. Кстати, мы больше обращаемся к американской модели образования, а не европейской.

— В чем разница?

— В основе американской музыки — блюзовое начало, заметная связь с «черной» культурой, от которой и пошли все направления джаза. В Европе же после войны старались опираться на собственный фольклор, что заметно, например, когда мы слушаем скандинавский или польский джаз. В Германии же повально увлекались свободными формами — тот самый фри-джаз.

Это вовсе не значит, что в Америке не экспериментируют. В Штатах сформировалась альтернативная сцена. Многие яркие достижения были бы невозможны без обращения музыкантов к лучшим образцам европейского джаза.

— Вам по душе такой универсальный подход?

— Да, на мой взгляд, джазовый музыкант должен быть открыт для экспериментов. Мне, например, нравится играть вещи, которые противоречат мейнстриму. Впрочем, все направления важны, и важно сохранять традиции. Находясь в Штатах, вы можете в отдельных джаз-клубах услышать стилистику 50-60-х годов. Играют так, как тогда.

— Ситуацию за границей мы с вами обсудили. А какой он, отечественный джаз? Это словосочетание — искусственный конструкт или реальное явление? Якобы есть наш особый, неповторимый джаз…

— Сразу скажу, что озвучиваются разные точки зрения. По мнению Геннадия Гольштейна, никакого советского джаза не было. Я же вряд ли соглашусь с этим. В 1960-е наши музыканты часто выступали за рубежом и привлекали тамошнюю аудиторию необычной музыкой.

Скажем, трубач Андрей Товмасян написал композицию «Господин Великий Новгород» с элементами русского фольклора. Очевидны поиски национальных черт в музыке. Экспериментальный подход можно было заметить и в творчестве мультиинструменталиста Германа Лукьянова или, скажем, пианиста Михаила Альперина, создавшего мультикультурные проекты. Я присутствовал на его уроке в академии в Осло и обратил внимание на взаимодействие со студентами. Он давал полную свободу: «Представьте, что вы ничего не знаете, играйте так, как чувствует ваша душа». Удивительно.

Упомянуть стоит и этноджазовый проект «Вершки да Корешки» с подключением африканских, тувинских музыкантов. Или, например, крымского гитариста Энвера Измайлова, играющего с элементами татарского фольклора и использующего технику тэппинга.

— При этом, как я понимаю, многие музыканты получили признание и в Америке?

— Да, например, трубач Валерий Пономарев эмигрировал в 1970-е в Штаты и четыре года играл в джазовом ансамбле знаменитого барабанщика Арта Блэйки «Посланцы джаза». Это настоящие звезды, и большая честь для нас, что Валера сотрудничал с такой группой. Прославились в США и трубач Алекс Сипягин, контрабасист Борис Козлов, а 42-й президент Билл Клинтон в одном из интервью назвал любимым саксофонистом Игоря Бутмана…

Сегодня мы видим все больше таких примеров. Во многом это заслуга открытости для наших музыкантов Музыкального колледжа Беркли. Там учился, например, петербургский саксофонист Дмитрий Семенов, вернувшийся в Россию и ставший моим постоянным партнером.

Отечественный джаз существует, и важна не столько самобытность, сколько высокая оценка профессионализма российских музыкантов. Нас признают, и волей-неволей отмечают некий особый акцент. Говорят: «Ты играешь здорово, но как-то по-своему». Трудно понять, что они имеют в виду, но вот он — отечественный джаз.

— Давайте поговорим о фестивале «Бродский DRIVE». Седьмой раз публику порадуют лучшие джазовые исполнители. Но, кажется, как и в прошлом году, нас ждет онлайн-формат. Это правда?

— Да, за трансляции можно будет следить на сайте Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме, в официальных группах в соцсетях, а также на портале «Культура РФ». В прошлом году мы набрали несколько сотен тысяч просмотров.

— Вы с самого начала готовились к ковидному сценарию?

— Нет, верили в обычный формат. Решение об онлайне принималось в последний момент.

— А не обидно? Тем временем в Петербурге проходят такие крупные мероприятия, как Евро-2020…

— Это мощное событие, и было бы странно его отменять. Соревнования проходили везде, где-то с существенными ограничениями, а где-то — и вовсе без них. В Венгрии, скажем, трибуны заняли на 100%. В Великобритании тоже значительный допуск. Но важно помнить, что в Европе гораздо масштабнее охват вакцинации. Сейчас, когда ситуация немного выходит из-под контроля, я могу понять настроения властей, желающих сдержать вспышку коронавируса. Да, как организатору джазового фестиваля, мне очень жаль, что он не состоится в очном формате. Но объективно — ограничения оправданны.

— В России проводится несколько джазовых фестивалей. Расскажите, чем выделяется «Бродский DRIVE»?

— Он менее коммерческий и массовый. Этакое камерное приятное событие в саду, перекликающееся с музейной тематикой. Сама атмосфера диктует нам, как выстраивать программу. Решение принимаем вместе с продюсером фестиваля Яной Кобзевой и директором Сергеем Васильевым. Здесь вы реже услышите образцы мейнстрима, настоящего джаза американской модели. Хотя у нас нет четких рамок.

Скажем, трубач Вячеслав Гайворонский в этот раз объединится с пианистом Трио «Второе Приближение» Андреем Разиным. И это пример новой музыки, в которой присутствуют элементы и фольклора, и академизма. Ethnic Jazz Trio, который откроет фестиваль, продемонстрирует использование таких редких инструментов, как древнерусский гудок, гусли, варган и колесная лира. Очень атмосферная музыка, некий фьюжн. В программе заявлен и московско-петербургский проект «Песни Элиота». Композитор Владимир Волков вместе с Рустом Позюмским и мультижанровой певицей Алисой Тен представят композиции, в которых соединились барокко, джаз и этника с поэзией начала XX века.

Не отказываемся мы и от традиционных форм. Тому пример молодежный биг-бенд Mussorgsky Jazz Orchestra, проявление современного мейнстрима. С ними выступит один из ярчайших саксофонистов Сергея Головня.

— На кого еще стоит обратить внимание?

— Зрителям будет интересно выступление Квартета имени Музыки: саксофонист Игорь Тимофеев, известный игрой в группе «Аквариум», и клавишник Олег Белов из группы «Фрукты». Так что услышите вы не только влияние джаза, но и рока.

К фестивалю присоединилась и нео-соул певица ARINA FAUL, англоязычная фанк-дива. Интересная музыка в общем разнообразии.

А в целом — много имен. Программу можно посмотреть на официальном сайте Музея Ахматовой.

— Вы выступите перед публикой?

— Да, мой проект связан с поэзией Арсения Тарковского, так мной любимого многие годы, еще со времен учебы в Консерватории. Будем играть, используя его стихи. Специально подобрана музыка, созданная мной недавно. В изоляцию в пандемию многие взялись за сочинительство, и я — не исключение.

— Я слышал, на фестивале планируется выступление Эвелины Петровой…

— К сожалению, она не приедет из Норвегии. Дело в том, что ей противопоказана вакцинация, а без прививки высоки риски заболеть. Россия считается на Западе красной зоной, и после возвращения из РФ Эвелине пришлось бы две недели находиться на изоляции в отеле, что тоже неудобно.

— Очень жаль. Внесут коррективы в программу?

— Да, нужна замена. Остановились на нашем трио Гайворонский — Волков — Кондаков. Для нас эта ситуация — повод вновь воссоединиться и выступить перед зрителями.

— Кстати, а какие они, зрители? Мы часто слышим, что классическую музыку, как правило, можно полюбить, если научиться ее понимать. Нужны подготовка, время. Джаз такой же, позвольте слово, замкнутый или способен привлекать массового слушателя?

— На мой взгляд, легче попасть в ловушку джаза, чем классической или современной академической музыки. Великое множество разных музыкантов могут увлечь вас в свой мир. И мы стараемся приглашать на фестиваль таких артистов, которые завоюют доверие как любителей джаза, так и людей, знакомых с ним поверхностно. Подтверждение тому — реакция наших зрителей. Они возвращались и в следующие годы.

Беседовал Никита Строгов