Петербургская экология выносит приговор?

Экологи требуют возобновить полноценный мониторинг почв и воздуха в Петербурге. Соответствующее письмо на имя губернатора было отправлено 18 марта. В чем эксперты упрекают городской комитет по природопользованию, и почему петербургский закон о мониторинге был упразднен? Правда ли, что заболеваемость раком в городе подскочила из-за ухудшающейся экологии? Корреспондент «Росбалта» пообщался с авторами письма, онкологами и сделал запрос в Смольный.

Болеем чаще

В Петербурге наблюдается рост заболеваемости в классах экологически обусловленных болезней, опережающий показатели по Москве и России. Об этом в открытом обращении к Александру Беглову заявили экоэксперты. В числе подписантов — члены Общественного совета министерства природных ресурсов и экологии, Экологического союза, Общества специалистов «Международное медицинское сотрудничество», ректор Санкт-Петербургского института природопользования и другие. Текст есть в распоряжении «Росбалта».

«За 20 лет онкологическая заболеваемость, по данным статистики Минздрава, в Петербурге выросла в 2,3 раза, детская онкология — более, чем в 5 раз, врожденные аномалии — в 2,3 раза, болезни органов дыхания — в 1,8 раз», — отмечается в обращении.

«Высокая заболеваемость органов дыхания накладывается на пандемию ковида и становится настоящей проблемой, — подчеркивает Марина Мамаева, педиатр и руководитель Общества специалистов „Международное медицинское сотрудничество“. — Полагаю, что причина столь тяжелой эпидемии, которую перенес Петербург, в том числе в экологической обстановке».

По словам директора Санкт-Петербургского клинического научно-практического онкоцентра Владимира Моисеенко, недостаточно чистый воздух действительно может стать одним из фактором, вызывающим рак, однако речь идет преимущественно об органах дыхания.

«Стоит помнить о том, что онкозаболеваемость в целом растет во всем мире — и в западных странах, и в странах Северной Америки, где, как считается, экология лучше. Одна из причин — увеличение продолжительности жизни и ранее выявление опухолей. Мы отличаемся лишь процентом летальности: у них умирает каждый третий пациент с раком легкого, а у нас — каждый второй», — отметил эксперт.

Что касается детской заболеваемости раком, онколог отметил, что ежегодно в Петербурге заболевает порядка 180 детей.

«Экология может быть одним из факторов, но не стоит забывать о наследственности и образе жизни, который ведут люди. Это постоянное потребление животных жиров, обработанного мяса, очень мало овощей и фруктов в рационе. Итальянцы ложками едят оливковое масло, а у нас сало на хлеб кладут», — подчеркнул врач.

Марина Мамаева, в свою очередь, отмечает, что в Петербурге за последние десять лет увеличилось количество часто болеющих детей — на приеме их доля составляет до 62%, в то время как в других, более благополучных по экологии регионах — 12-14%. Речь идет о детях, которые не просто часто переносят ОРЗ — а переносят с осложнениями в виде пневмоний, затяжных бронхитов, обострений аллергической патологии, и даже дают осложнения на почки вплоть до формирования хронического пиелонефрита.

«Иногда детям с тяжелой формой бронхиальной астмы можно посоветовать только переехать в благополучные по экологии регионы — и там у многих симптомы заболевания исчезают совсем», — подчеркивает Мамаева.

По ее словам, экология так сильно влияет на здоровье детей в том числе потому, что их иммунная система не совершенна и формируется до взрослого уровня от рождения в течение нескольких лет. Срабатывает механизм «где тонко — там и рвется»: экологический фактор накладывается на наследственность и выбирает в качестве мишени определенный орган, т. е. генетически обусловленную склонность к определенной патологии.

Что с почвами?

Так насколько все плохо с городской экологией? В 2019 году комитет по природопользованию опубликовал пугающие данные: в почвах восьми районов Петербурга превышено содержание нефтепродуктов и тяжелых металлов.

Всего специалисты взяли 128 проб — по шестнадцать в каждом районе на участках жилой застройки и на промышленных территориях. 85 проб оказались в категории «чрезвычайно опасная», 32 попали в «опасную», 8 — в «допустимую» и только 3 пробы оказались чистыми. В почвах всех районов превышено содержание бензопирена, меди, кадмия, свинца и цинка, в половине проб — высокая концентрация нефтепродуктов. В земле Приморского и Фрунзенского районов Санкт-Петербурга эксперты отметили слишком высокий уровень никеля. Самое большое количество тяжелых металлов в почве оказалось в Московском, Невском, Фрунзенском и Центральном районах. Основным источником загрязнения, по мнению экологов, стали автомобили и поезда.

«Комитет пошел на эту экспертизу только под давлением общественников, — утверждает председатель совета Экологического союза Семен Гордышевский. — Ежегодный экомониторинг почв города, контролировавший загрязнение тяжелыми металлами, бензпиреном, диоксинами, нефтепродуктами, был прекращен в 2007 году, вопреки требованию закона Санкт-Петербурга № 155-21 — уже тогда загрязнение грунтов канцерогенными веществами было очень высоким».

В комитете по природопользованию пообещали реализовать в 2021 году новую программу по мониторингу почв, которая включает 120 точек наблюдения в функциональных городских зонах. Однако, по мнению экологов, точек на такой большой мегаполис, как Петербург, явно мало: в Москве мониторят до пяти тысяч точек, и в Петербурге требуется хотя бы пару тысяч.

Что с воздухом?

В восемнадцати районах города действуют 34 автоматических станций мониторинга загрязнения атмосферного воздуха: 25 принадлежат комитету, 9 — гидрометцентру. Экологи утверждают, что их количество нужно довести до 54 — по три на каждый район мегаполиса. В письме губернатору подчеркивается, что данные о состоянии городского воздуха противоречивы: по данным гидрометцентра уровень загрязнения за 2001–2015 гг. — «высокий», а комитет оценивает его как «низкий», за исключением 2007 и 2008 гг. За 2016–2019 гг. гидрометцентр считает уровень загрязнения «повышенным», а комитет — «низким».

«Серьезные сомнения вызывает необъяснимое снижение показателей уровня загрязнения воздуха бензпиреном за 2013–2015 гг. в 7 раз, позволившее снизить оценку уровня загрязнения воздуха с «высокого» до «повышенного». Необоснованное прекращение комитетом с 2012 года измерения содержания в воздухе приоритетного загрязнителя формальдегида сделала возможной снижение оценки уровня загрязнения воздуха до 2,2 — 2,5, т. е. «низкого», — пишут эксперты, добавляя, что без полноценного мониторинга почв невозможно судить и о чистоте атмосферного воздуха.

Экологи упрекают комитет в том, что качество атмосферного воздуха оценивают по четырем-пяти веществам, которые не включают наиболее опасные загрязнители бензпирен и формальдегид. В то же время согласно распоряжению Правительства РФ № 1316-р от 2015 г., контроль загрязнения атмосферного воздуха должен осуществляться по 160 химическим веществам-загрязнителям, не считая радиоактивных.

Член Общественного совета министерства природных ресурсов и экологии Игорь Агафонов подчеркивает, что диоксины и бензпирены напрямую связаны с раковыми заболеваниями. Европа в рамках Стокгольмской конвенции занимается их сокращением в окружающей среде с 70-х годов.

«По данным ВОЗ, диоксины, которые выделяются из продуктов сжигания, обнаружили в грудном молоке женщин. И тогда начали принимать меры, и концентрацию этих веществ удалось снизить в 5-10 раз. Закрыли некоторые заводы, МСЗ, запретили пестициды. А мы эту проблему даже не формулируем, не мониторим воздух, почвы, продукты питания, хотя комитет отвечает за экологическую безопасность», — отметил Агафонов.

Что с законом о мониторинге?

Городской закон по мониторингу окружающей среды упразднили в январе 2021 года. Семен Гордышевский утверждает, что сделано это было для того, «чтобы не выполнять его». В комитете уверены, что лишь приводили региональное законодательство в соответствии с федеральными нормативными правовыми актами, а все самое важное уже отражено в Экологическом кодексе Петербурга.

Депутат петербургского ЗакСобрания Надежда Тихонова надеется на то, что упразднение городского закона наоборот расширит полномочия городского комитета по мониторингу.

«Посмотрим, как комитет воспользуется расширенными полномочиями и воспользуется ли. Были бы деньги и желание… Конечно, хочется, чтобы в городе появилось больше станций мониторинга, и лучше контролировались почвы. Еще одна задача Смольного — свести воедино данные комитета, Росгидромета и Водоканала, а то мы видим совершенно разрозненные показатели по разным параметрам», — подчеркнула депутат.

Семен Гордышевский напоминает, что комитету следует закупить больше приборов, замеряющих уровень загрязнения.

«Самая частая отговорка специалистов комитета: нет приборов. Я лично рассказывал им и про импортные швейцарские приборы, и отечественные. Например, одна петербургская фирма производит автоматические измерители формальдегида, я обратился к ним и спросил, не хотят ли они продать их комитету. Мне ответили: мы предлагали, а они отказались. Понятно, что тут бюджетные деньги нужны, но это наша безопасность. Мы в тысячи раз больше теряем на заболеваемости, бюджет на здравоохранение уже вырос в десять раз и все не хватает… Выгоднее потратить сотни миллионов на эффективную технику, чтобы диагностировать состояние окружающей среды. Ведь пока нам не поставят диагноз, мы всегда уверены, что все в порядке, а потом уже поздно», — отметил эксперт.

Сжигание иловых и МСЗ

Еще два пункта, по которым экологи бьют тревогу в письме: неопределенная стратегия города по выбору технологии обращения с отходами.

«На протяжении ряда лет в Петербурге население и руководство постоянно подтверждали неприемлемость мусоросжигания, как экологически опасного и экономически сверхзатратного способа переработки ТКО. Однако, в начале 2021 года стало известно из опубликованной программы строительства МСЗ РТ-Инвест о намерении построить 5 МСЗ в регионе Санкт-Петербург — Ленинградская область. При этом реализация приоритетов обращения с ТКО, предусматриваемая 89-ФЗ „Об отходах производства и потребления“ − предотвращение образования отходов, сокращение образования отходов, сортировка и переработка − практически не осуществляется», — отмечается в письме.

Всеволод Хмыров из «Санкт-Петербургской Ассоциации Рециклинга» напоминает, что системной сортировки мусора в городе не сложилось, и предпосылок к этому нет — мусор продолжают везти на полигоны в Ленобласть.

«В феврале был принят справочник НДТ, в котором среди наилучших и доступных технологий утилизации записали сжигание. Хотя все здравые люди понимают, что это небезопасная утилизация. Ведь это не деструкция, а синтез и окисление, вещества попадают в атмосферу, и мы дышим ими. Я против прямого сжигания, и за то, чтобы применять „трехстепенную“ систему термической обработки. Это более щадящая технология для экологии. Утопия — думать, что человек может совсем не приносить вреда окружающей среде, но нужно пытаться минимизировать его» — отметил Хмыров.

Отдельного внимания, по мнению экспертов, требует сжигание илового осадка канализационных очистных сооружений Водоканала.

«Такой экологически опасный способ обращения с иловым осадком в России применяется только в Петербурге. В результате весь осадок за вычетом 10% золы, отправляется в газообразном виде в атмосферу города, — отмечает Семен Гордышевский. — В нем — почти вся таблица Менделеева плюс солевые реагенты. Это значит, что в воздух попадут диоксины и другие опасные загрязнители. Предложения по замене технологии сжигания осадка на экологически безопасную и доступную технологию анаэробного сбраживания, которую применяют в Москве и в других городах, Водоканал не рассматривает».

По мнению экспертов, городу пора потратить деньги на то, чтобы по-настоящему диагностировать состояние окружающей среды в городе. Промониторить все промзоны и магистрали, определить главные точки загрязнения и, наконец, поставить четкий диагноз. Только так город можно вылечить, уверены экологи.

Анжела Новосельцева