От благих намерений до коррупции: главная тайна петербургского парламента

Санкт-Петербургское законодательное собрание — единственный региональный парламент в стране, в котором депутатам официально разрешено тратить 2% городского бюджета по своему усмотрению. И механизм этот можно использовать как во благо горожан, так и во благо самому себе — на коррупции по этой схеме за последние пару лет ловят уже второго единоросса.

Что творится с так называемой «депутатской поправкой» и зачем она вообще нужна городу?

От Нестеровой до Коваля

Несколько дней назад в Мариинском дворце прогремела скандальная новость: 42-летнего депутата от «Единой России» Романа Коваля и его экс-помощника задержали при получении взятки от известного бизнесмена Михаила Лихолетова. Следствие уверено, что депутат получил от него почти 17 млн рублей за «правильную» организацию госзаказа на деньги, выделенные из бюджета по «депутатской поправке».

Иными словами, парламентарий посодействовал тому, чтобы медицинскую технику Госпиталь ветеранов войн, Покровская больница, поликлиника № 91 и роддома № 17 и № 18 заказали именно у компаний Лихолетова, за что он получил откат.

Ровно по той же схеме два года назад удалось обогатиться еще одной «единоросске» из Заксобрания — Светлане Нестеровой. При формировании «депутатской поправки» она лоббировала интересы НКО «Эдельвейс» и «Солнечный ветер» по соцзаказу на организацию экскурсий и питания для пожилых людей. НКО получили из бюджета около 30 млн руб., а сама Светлана Нестерова от благодарных подрядчиков — 4,8 млн руб.

В 2018 году ее признали виновной в получении взяток, приговорив к пяти годам колонии и штрафу в 6,1 млн рублей.

Тернистый путь поправки

Что представляет собой «депутатская поправка» и как она прижилась в петербургском парламенте, рассказал депутат Борис Вишневский.

«Поправка была придумана в 1996 году, когда бывшему мэру Анатолию Собчаку нужно было перенести выборы на месяц назад, чтобы удобнее переизбраться, хотя в итоге он их проиграл Яковлеву. Депутаты долго противились, и в обмен на их согласие было решено позволить им распоряжаться 2% городского бюджета. Тогда это называлось «резервный фонд депутатов», — объясняет Вишневский.

Механизм был простым: 2% городского бюджета делились на 50 частей — по количеству депутатов в заксобрании, и каждый из них получал возможность направить свою долю туда, куда он хочет.

«Дальше было два варианта: выделить деньги школам, детсадам, поликлиникам, а потом рассказывать всем, кому ты помог. Ну, а у тех, кто хотел нажиться, возникали в голове коррупционные схемы. Депутаты начинали выделять деньги общественным организациям, в которых работали их родственники и друзья, а часть денег возвращалась к ним в виде отката», — отмечает парламентарий.

«Депутатская поправка» с течением времени сильно трансформировалась. Поначалу на нее имел право каждый депутат, потом возникло явление коллективной поправки, потом ее стали называть «поправка бюджетно-финансового комитета», потом — поправкой от фракции.

В итоге механизм окончательно изжил себя, и теперь в петербургском парламенте такой возможностью пользуются лишь тридцать шесть единороссов, имеющих большинство голосов. По крайней мере, последние три года поправки к бюджету принимают только от этой партии.

«К тому же в прошлом созыве решили, что поправка предоставляется только тем, кто голосует за бюджет, а тем, кто голосует «против» — нет. Вот «Яблоко» не голосует и не участвует в распределении этих денег. И даже если мы выводим поправки на общее голосование, их не принимают — за девять лет у меня приняли лишь две небольшие поправки к бюджету, — объясняет Борис Вишневский. — Вообще-то это называется политическая коррупция. Ведь депутаты в обмен за голосование в пользу бюджета, который может быть полон неэффективных расходов, получают возможность получить квоту в поправке на свои нужды».

Так, по мнению парламентария, единороссы перестают интересоваться остальными статьями бюджета и голосуют «за» при любом раскладе — в этом году, например, проголосовали за расходы на Западный скоростной диаметр, сокращение программы расселения коммунальных квартир и программы «Молодежи — доступное жилье».

Широкое поле для откатов

Примерный механизм взаимодействия по поправке со Смольным корреспонденту «Росбалта» описал депутат ЗакСа Михаил Амосов.

«Как все происходит сегодня: единороссы заранее оговаривают со Смольным, на какую сумму сделают поправку в этом году, и он соглашается, не вникая в детали и содержание. Дальше депутаты фракции узнают, какова квота каждого в этой поправке — сумма делится на 36, возможно, кому-то больше, кому-то меньше — или же есть общая часть. В итоге мы наблюдаем режим коллективной безответственности — как со стороны депутатов «Единой России», так и со стороны Смольного, который соглашается с такой поправкой-монстром. И возникает широкое поле для откатов», — объясняет Амосов.

По его мнению, большая проблема заключается и в том, что вносимая поправка касается самых разных вещей — в ней может оказаться строительство светофора на Петроградке и ремонт школы в Калининском районе одновременно. Отдельно же каждая поправка не рассматривается, принимают все уже традиционным для России «пакетом-тире-комплексным обедом».

«Эта система неправильная. Каждая поправка при рассмотрении бюджета должна касаться только снятия с одной позиции денег и переброску на другую конкретную позицию, а не на десять разных. С такими парными поправками работал бюджетный процесс в первые созывы. Я помню времена, когда за сотни поправок голосовали по отдельности — с 11 утра до 6 вечера. Это было нормальное обсуждение, все инициативы были персонифицированы, и каждому автору задавались вопросы. И сразу становилось ясно, какие интересы преследует условный депутат Сидоров, пытаясь отправить на отдых учителей в Испанию. Депутаты и журналисты тут же могли обнаружить здесь коррупционную составляющую и нарыть, кому принадлежит отель в Испанском королевстве», — рассказывает парламентарий.

С необходимостью персонифицировать поправки соглашается и депутат Ирина Иванова из КПРФ. По ее мнению, любые инициативы должны быть авторскими и понятными для всех.

«Одно дело, когда фракция «Единой России» вносит поправку с общими словами о необходимости помочь школам и больницам. Ну конечно, благие намерения, как их можно критиковать?.. Но если бы говорили о конкретных больницах, о конкретных организациях — сразу стало бы ясно, кто, зачем и куда направил деньги. К тому же я бы ввела поименное голосование, чтобы все отвечали, за что они голосуют», — заметила парламентарий.

Притчей во языцех «депутатскую поправку» назвала и лидер петербургского отделения «Справедливой России» Марина Шишкина.

«По большому счету в ней ничего плохого нет, и хорошем варианте она рассчитана на то, что депутат знает проблемы своего округа и направляет какие-то средства на нужные проекты. Но эффективной поправка станет только в том случае, если будет прозрачной и персонифицированной — депутат получил столько денег, они ушли на такую-то организацию, которая выиграла в честном конкурсе. Пока же средства тратятся втемную. Несправедливо и распределение поправки, ведь доступ к ней получает только так называемый «ближний круг» из единороссов. Это история про то, как поправкой администрация города привязывает и приручает депутатов. Лучше бы ее вообще отменить», — резюмирует Шишкина.

Деанонимизации — быть?

Теперь остается гадать, предпримет ли что-то спикер парламента Вячеслав Макаров, чтобы положить конец коррупционным скандалам с участием своих однопартийцев. В 2014 году Макаров уже обещал сделать корректировку открытой — поправки какое-то время вносили от имени фракций, а журналистам по запросу предоставляли поименную детализацию. Но в 2017 году анонимность снова вернулась, и в ЗакСе заявляли, что индивидуальных поправок больше нет, и «все решения принимаются коллегиально».

Информацию, кто конкретно из депутатов стал автором поправки, в бюджетно-финансовом комитете не раскрывают даже их коллегам по созыву из других партий. И это — несмотря на то, что информация известна всем в «Единой России», руководству бюджетно-финансового комитета и комитету финансов. В публичном же пространстве она превращается в главную тайну городского парламента, раскрывать которую единороссы, по понятным причинам, пока не спешат.

Анжела Новосельцева