«Они узнают — кто я». Последние дни смертника из питерского метро

Спустя два с лишним года после теракта в петербургском метро стало известно, как провел свои последние дни смертник Акбаржон Джалилов. Походы по магазинам, многочисленные снятия денег с банковской карточки, аренда шлифовальной машины — все это не намекало на кровавый исход. Только его разговоры по телефону дают представления о том, что было в голове у человека. Оказалось, что теракт мог быть совсем другим — как во французской Ницце в 2016 году.

3 апреля 2017 года на «синей» ветке петербургского метрополитена прогремел взрыв. Все случилось в 14:40 в третьем вагоне электропоезда, двигавшегося от станции «Сенная площадь» к «Технологическому институту». Жертвами теракта стали 15 человек, а также смертник — 22-летний выходец из Киргизии Акбаржон Джалилов.

О молодом человеке известно многое: он родился 1 апреля, жил в ошском микрорайоне «Туран». Учился в средней школе имени Токтогула Сатылганова. В 2011-м Джалилов уехал из Кыргызстана в Россию вместе с отцом, который работал слесарем. В 2011 году получил российское гражданство. Соседи характеризовали семью Джалиловых как светскую.

Мать молодого человека рассказывала, что незадолго до теракта он приехал к родным в город Ош и охотно помогал по дому. Женщина знала, что он работает в одном из суши-баров Северной столицы, парень регулярно присылал ей деньги — по 35 тыс. рублей в месяц. Никто из близких Джалилова не поверил, что он сам решил стать смертником.

Сегодня, спустя два с лишним года после теракта в питерской подземке, стало известно, как свой последний месяц провел Акбаржон Джалилов. «Росбалт» рассказывает о последних днях смертника.

Ацетон и химчистка

В марте 2017 года Джалилов неоднократно снимал деньги со своей банковской карты (свои средства он хранил в «Тинькофф-банке»). Камеры наблюдения фиксировали его то в Спасском проезде, то на Гражданском проспекте. 20, 24, 27, 28, 30 марта и 2 апреля он выводил финансы со своего счета. Но Джалилов еще и совершал кое-какие покупки.

5 марта камеры видеонаблюдения зафиксировали Джалилова в супермаркете «ОʼКей». Будущий террорист купил нож, сковороду, доску, различную бытовую химию и продукты. 20 марта его видели в «Ленте» на Гражданском проспекте. Спустя два дня Джалилов пришел в магазин «ПитерИнструмент» на Лиговском проспекте, а 30 марта показался на пороге «Лавка инструмента» на той же улице. Камеры сняли, как Джалилов приехал на иномарке, взял в аренду шлифовальную машину, после чего уехал.

1 апреля, 23 и 31 марта молодой человек в темно-зеленой шапке и красной куртке с капюшоном заходил в магазин «Домовой» на проспекте Просвещения. В марте он купил там универсальную клейкую ленту и ацетон, а 1 апреля приобрел батарейку Duracell.

А за несколько дней до взрыва Джалилов пришел в химчистку «Лотос» на улице Ушинского. Между ним и сотрудником состоялся следующий диалог.

— Пуховик можно покрасить?

— Давайте, только во вторник можно забрать его.

— Хорошо.

— Фамилия?

— Джалилов, Джа-ли-лов. Акбар.

— Нужны ваши контактные данные.

— Нет мобильника, — развел руками Джалилов.

В 13:28 29 марта он снова пришел в химчистку, подошел к стойке выдаче.

— Здравствуйте, мне пуховик забрать.

Работник отдал ему куртку и заметил: «Было грязное, мы почистили, можно забирать».

Именно в этой куртке Джалилов 3 апреля и приведет в действие взрывное устройство.

«Пусть Аллах терпения даст вам»

В материалах уголовного дела есть компакт-диск со звуковыми файлами, зафиксировавший диалог между двумя мужчинами на узбекском языке. Он дает понимание того, что жителей России регулярно прослушивают спецслужбы, и эти разговоры хранятся на серверах. Сохранилась у операторов и беседа двух людей. Один — предположительно Джалилов (звонок был с его абонентского номера). Вторым, по версии следствия, мог являться один из нынешних подсудимых по делу о теракте, это должна определить экспертиза.

Вот фрагмент разговора от 1 апреля 2017 года между предположительно Джалиловым (Д) и другим мужчиной (М).

М: «Как там, получилось? Открыл то, что я тебе говорил?»

Д: «Нет, я не открыл. Но почти все сделал. Одной вещи чуть-чуть не хватает. Это работу останавливает».

М: «Что не хватает?»

Д: «Смешно будет вам. Простая маленькая лампочка. Сколько ходил и не нашел. Вот теперь ищу лампочку. <…> Завтра, иншаллах, поищу, найду. Если успею завтра — сделаю. Если не успею — днем позже. На один день позже, может быть, на два».

М: «Брат, вы не торопитесь».

Д: «Не то, что я тороплюсь, просто завтра очень хорошая возможность была бы. Если будет возможность, нужно успеть. Если сделаю движение, то будет, иншаллах».

М: «Сейчас если будет этим собакам, то будет хорошо. Вы меня поняли?»

Д: «Погромче говори, брат».

М: «Те, которые не собаки, которые сейчас выходят на митинг, им не надо. <…> Потому что эти простые на нашей стороне считаются. Они давно ждут. А если они пострадают, потом им те скажут: «Видите, что получилось?» Поэтому не им, а тем, которые против. Мы тоже на их стороне. Против них сделаем движение».

Д: «Да, но они могут сказать: «Вот, уже начал». Скажут — и все будут подниматься. Или будет еще хуже отношение. Мое мнение, брат: они скажут: «Вот, уже начали они». И они поднимутся».

М: «Здесь так посоветовались. <…> На совещании так приняли. Говорили: в автобусе щенки ездят же».

Д: «А, все, я понял это. То есть если ударить по простым, больше будут беспорядки».

М: «Да, да. Нет, щенкам надо делать. Будет лучше всего. Вот тогда поднимутся, и будет очень хорошо».

Д: «Все, брат, это и есть мое намерение. И настрой на это будет, иншаллах».

М: «Потом по поводу этого открытия. Я вам в мейле сбрасываю. Почта есть же. Заходишь в письмо, прикрепленный файл есть. Как скачаешь — те вещи, которые ты сказал, я туда положил».

Д: «А, все тогда. Этот этап я прошел уже, иншаллах. Почти готово. <…> Огнетушитель есть уже. Туда сделал».

М: «Отлично. А вторая?»

Д: «Одну себе в рюкзак сделал, круглую сделал, большую. <…>»

М: «Одна вещь: когда закончишь, все связи есть же. Все надо уничтожить. В воду побросать. Я тебе деньги положил, тоже в воду бросай. Или надо сжечь, или в воду бросай».

Д: «А, все, это потом. Вы тоже сделайте так, будет лучше. Я телефон уберу тогда».

М: «Я буду ждать только. Когда все будет хорошо, тогда все уберу. Не забудь этот телефон. Ничего чтобы не было, все убрать. Потом квартира — хлор есть же, который в туалет брызгают. Везде брызгай потом».

Д: «Почему?»

М: «Твое это не останется. Запах, волосы — ничего».

Д: «Если это останется, это что даст? Квартира по-моему найдется. Кто я — они узнают, брат».

М: «Ну ты если так сделаешь, им труднее будет».

Д: «Если завтра, например, не успею, работу не закончу, послезавтра буду уже в метро спускаться. А вы говорите, сейчас простые на нашей стороне?»

М: «Нет, не эти, например».

Д: «Завтрашние?»

М: «Да».

Д: «Завтрашние — это простые?»

М: «Да, точно эти. Остальные без разницы. Те, о которых мы говорили, ребята, которые маленькие ребята в школе учатся и идут по одной дороге, им тоже движение надо делать <…>»

Д: «Это, как сказать, машина тоже эффективнее будет. Если кто-то хочет сделать, как сказать, у меня настрой только на это. Либо завтра, либо послезавтра. Я движение не делал в эту сторону этих молодых ребят, но этот план тоже хороший, брат. Этот план очень эффективный, потому что одна длинная дорога, есть тротуар, вдоль дороги где-то 100 метров пешком ходят. Для машины тоже есть дорога, по-одному их снесет. Если это, брат, с машиной вариантов много, тоже отлично. В центре вообще можно снести многих, если кто-то хочет сделать. Просто настрой у меня на это».

М: «Хорошо тогда. Оставим все на волю всевышнего. Ты самое главное — не забудь вот эти вещи, связи. Все убери потом. Если работу закончишь, напиши: «Я пошел». Если не закончишь, скажешь: «На завтра осталось»».

Д: «Все тогда, брат. Одна просьба есть, очень для меня важная. Не только один, брат, а когда много людей собирается, тогда за меня молитву почитайте. Мое имя не говорите, от аллаха просите, чтобы он милосердие проявил и простил меня. Вот этого очень хочу я».

М: «Да, братишка, это делается, будь спокоен по этому поводу. Это делается каждый день».

Д: «Тогда буду ждать. Пусть Аллах терпения даст вам. Если завтра уйду, иншаллах, буду ждать наверху».

М: «Братишка тоже большой привет передает. Он тоже сильно с одной стороны печальный».

Д: «Нет, я сам за себя не переживаю. Только одна цель — это дело доделать. До конца стоять. Это моя цель. Только за это переживаю, чтобы стойкий был».

М: «Все тебя помнят. Те, которые знали тебя, вспоминают тебя. Очень сильно вспоминают».

Д: «Пусть Аллах будет доволен ими. Молитву читайте там».

М: «Мы читаем молитву».

Д: «Спросите Аллаха, если меня не сможете найти в судный день. У нас был брат один».

М: «Нет, брат, мы найдем. В этот день мы все вместе будем по воле Аллаха. Самая первая вещь, о которой мы думаем, — это как пойдем по мосту, как молния, его перейдем и все остальное забудем, доедем до оазиса, возле которого нас ждет пророк. Как мы подойдем к оазису, он скажет: «Подходи» и обнимет нас. Больше ничего не надо <…>»

Д: «Помните: моя цель это не для кого-то, не ради чего-то. Только ради довольства Аллаха. Это мое намерение. В судном дне вы будете вспоминать Аллаху об этом. Только довольство Всевышнего. Я вышел на эту дорогу с целью только найти его довольство. Больше ничего. Вы будьте свидетелями. Только ради Аллаха, чтобы он был доволен мною».

М: «Иншаллах, будет доволен, потому что ты делаешь то, что он велит. Да хранит тебя Аллах. Будь стойким. Пусть Аллах делает стойким тебя, то, что ты делаешь, чтобы ни малейшего сомнения не было. Никакого сомнения не может быть, что ты на правильном пути. Когда уйдешь, напиши, братишка, ничего не забывай и обязательно все уничтожь».

Д: «Я, как дело доделаю одно, напишу: «Я ухожу».

2 апреля между ними состоялся еще один разговор. Судя по всему, последний.

М: «Сам как? Там мирно стало? Да, оказывается?»

Д: «Да, сегодня спят, наверное, все, не выходят на улицу. Очень мало людей на улице».

М: «Братишка, из ста один ты. Не забудь. Все, братишка, хорошо, да хранит тебя Аллах. Передай наш привет пророку. Утром, когда уходишь, все вещи, которые я говорил, если есть возможность. И хлор тоже не забудь».

Д: «Хлор что-то не нашел. В аптеке тоже не было. Завтра поищу. Брат, все равно узнают».

М: «Пусть будет подольше. Лучше чтобы не сразу узнали».

Д: «Но камеры же есть, камер много, а потом там, где я проживал, паспорт же есть».

М: «Нет, там, куда ты идешь, может, у тебя не получится. Вот тогда это будет полезно. Насколько возможно, вот так надо делать. Причину мы сделаем. Остальное — Аллах».

Илья Давлятчин