Posted 5 октября 2018,, 13:05

Published 5 октября 2018,, 13:05

Modified 31 января, 20:57

Updated 31 января, 20:57

Как в России скоморохов изгоняли, а дураков валяли

5 октября 2018, 13:05
Худрук фестиваля EARLYMUSIC Андрей Решетин — об истоках русской поэзии, «сакральных кощунниках» и «Комедии о Навуходоносоре».

Международный фестиваль EARLYMUSIC уже ставил своими силами русские барочные оперы и даже балеты, но за русскую драму XVII века взялся впервые. 7 октября он представит премьеру школьной драмы «Комедия о Навуходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех, в пещи не сожженных», которую написал Симеон Полоцкий — богослов, просветитель, учитель детей царя Алексея Михайловича. О невероятном проекте рассказывает его автор, художественный руководитель фестиваля EARLYMUSIC Андрей Решетин.

— Почему вы вообще взялись за постановку такой, прямо скажем, малоизвестной, да еще и драматической, а не музыкальной, пьесы, как «Комедия о Навуходоносоре» Симеона Полоцкого?

— В свое время, когда я только мечтал восстановить первую оперу на русском языке — «Цефал и Прокрис» Арайи и Сумарокова (спектакль был поставлен в 2016 году — прим. О. К.) — я стал заниматься русским языком XVIII века. Но наши наставники, Густав и Мария Леонхардт, учили, что если ты хочешь разобраться с каким-то явлением, которое произошло, скажем, в 1755 году, то должен отступить лет на 30-50 назад. Нужно изучить все вокруг этого явления и то, откуда оно взялось. Таким образом, я стал помимо Сумарокова заниматься Ломоносовым, Тредиаковским, Кантемиром, потом поэзией времен Анны Иоанновны, дошел до Феофана Прокоповича и уперся в Симеона Полоцкого. И поразился той роли, которую он взял на себя, став основоположником ранней русской поэзии.

— А до него не было русских поэтов?

— Русская поэзия была всегда, конечно. Но поэзия начала XVII века мне до сих пор дается не вполне. А с произведениями Симеона Полоцкого по прошествии многих лет все стало ясно до такой степени, что мы с барочным актером Данилой Ведерниковым, ансамблем «Солисты Екатерины Великой» и труппой «Барочный балет Анджолини» решились поставить «Комедию о Навуходоносоре» как полноценный спектакль. Мы задавались вопросом, не поставить ли что-то более позднее, например, «Хорев» Сумарокова? Но остановились на Симеоне Полоцком, и это не случайно. Русским барочным театром, старинной музыкой и танцем в России начали заниматься едва ли не первыми в Европе. Достаточно вспомнить, что пионер аутентизма, клавесинистка Ванда Ландовска была подданной Российской империи. Революция остановила все это. Изучение старинного русского театра прервалось на сто лет. 2018-й год насыщен огромным количеством разных событий, политических и культурно-спортивных вроде Чемпионата мира по футболу, но для меня это прежде всего год гибели царской семьи.

— Может, не будем так далеко уходить от темы?

— Обязательно будем, без этого не расскажешь про «Навуходоносора». Царь Алексей Михайлович был особенной фигурой для нашего последнего императора: он и сына своего назвал Алексеем, и последний бал Российской империи был посвящен допетровским временам. Николай Второй умел вглядываться в прошлое — конечно, не он один, это был мощный общекультурный процесс. Уничтожение семьи Николая Второго и большей части всего рода Романовых — это граница. События 1918 года заставляют меня мгновенно вспомнить события 1613 года, земской собор и клятву, которая была произнесена от всех сословий при избрании нового государя. Клятву, нарушителями которой мы все являемся. Хороший был Николай Второй или плохой — это вопрос десятый. Главный вопрос — это так и не сросшийся шов. Мы решили начать с театра Алексея Михайловича, потому что это наш способ зашить рану. Может быть, покаяние в духе Нюрнбергского процесса, но я вижу, что оно вообще не эффективно. А может быть, наш путь -восстанавливать то, что прервалось тогда, делать то, что хотел сделать Николай Второй. Не все из тех, кто ходит на фестиваль, чувствует так же, но это неважно: мы все — члены одного тела.

— Известно, что царь Алексей Михайлович европейской музыке и театру был не чужд. И клавесины у него были, и комедианты у него играли, но за закрытыми дверьми, только среди своих. Школьные драмы Симеона Полоцкого ведь тоже не для широкого обозрения ставились. Так можно ли понять, как именно «Навуходоносор» мог быть исполнен?

— В дореволюционных книжках пишут, что играть в школьной драме, вообще-то предназначенной только для мальчиков, могли и женщины из царской семьи. Например, ученица Симеона Полоцкого царевна Софья. Иначе как объяснить их общее увлечение театром? Софья писала стихи и драмы, писала и сестра Петра Первого Наталья Алексеевна, она завела первый домашний театр в Петербурге. Хорошим драматургом был сам Алексей Михайлович, написавший устав посвящения в сокольники (а соколиная охота в его времена была сродни французскому балету эпохи Людовика XIV — невероятно регламентированное, безумно красивое театрализованное действо для всего народа). Петр Первый прописал всю драматургию Всешутейшего собора, который был прямо связан со скоморошьими практиками. От них, кстати, в русском языке осталось выражение «валять дурака».

— Вот только все сословие скоморохов при Алексее Михайловиче было уничтожено.

— Не уничтожено, а отставлено от двора и изгнано из Москвы. Насколько я понимаю, не без активной поддержки Симеона Полоцкого.

— Зачем это ему понадобилось?

— Потому что скоморошество — это сакральная культура, параллельная христианству. У Симеона Полоцкого есть целый цикл стихов, посвященных кощунникам-скоморохам, с которыми он спорит, иногда с огромным уважением, противопоставляя дохристианскому знанию христианскую словесность. Семьдесят лет русской поэзии эпохи Симеона Полоцкого и других поэтов-монахов — это невероятное время. Весь поэтический язык после смерти последнего их них, Феофана Прокоповича, формировался ради описания внешнего мира, человеческих чувств и мыслей. А у поэтов-монахов язык служил для того, чтобы говорить с Богом. Сам путь к постижению начал слова был абсолютно религиозным, и в литературном творчестве поэты-монахи похожи на отцов церкви, составлявших свод богослужений.

— «Комедия о Навуходоносоре» тоже сродни богослужению?

— В школьной драме есть и высокий, и низкий стиль. В ней много комедийных моментов. Впрочем, «Комедией» она называется не потому, что смешная. Сам театр называли комедией, потешным местом. В постановке мы пошли простым путем. У Симеона Полоцкого есть ремарки, где нужно петь, играть, танцевать, только не указано — что именно. Когда у него отроки поют в печи, мы исполним фрагмент забытого еще в XVIII веке и восстановленного ансамблем «Сирин» литургического чина «Пещное действо». Где должна звучать музыка царя Навуходоносора, проще всего было бы использовать любое европейское произведение XVII века. Но такое лобовое противопоставление духовной русской и «бесовской» западной музыки было бы вульгарным. Мы используем танцы из более поздней оперы Андре Кампра «Венецианский карнавал», которые ставит Константин Чувашев: это игра, маски, комедия дель арте. Мы не показываем себя ненавистниками западной культуры, нет — это просто карнавал. Вся пьеса недлинная — час с небольшим. Она направлена на юношество, поэтому легка для восприятия. Да и мы постараемся быть понятными.

Беседовала Ольга Комок

7 октября 2018, 19.00: XXI Международный фестиваль EARLYMUSIC. Симеон Полоцкий «Комедия о Навуходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех, в пещи не сожженных». Творческое пространство «Пальма» (пер. Пирогова, д. 18).