Один день Сони

Соня Захарова до 18 лет воспитывалась в Павловском доме-интернате № 4 для детей с отклонениями в умственном развитии. Девушка очень хотела стать самостоятельной, получить собственное жилье. Но мечта осуществилась не сразу. Дело в том, что квартиру Соне предоставили, но абсолютно пустую: стул и специальные перила в ванной — вот и вся мебель. Завуч детдома переезжать в такое жилье не разрешила, она поставила условие: в квартире должна быть хотя бы кровать. Оборудовать жилище девушке помогли волонтеры и соцработники. Собирали мебель всем миром, вместе ходили по магазинам за покупками. Очень помогли и друзья. В итоге переезд состоялся.

Я решил узнать, как сложилась жизнь девушки вне стен интерната, и провел с ней один день.

Приезжаю к Соне утром.

— Привет, пойдем пить чай, — говорит она и ведет меня на кухню, где уже накрыт стол. Соня угощает меня печеньем и конфетами. От привычной мне кухни ее отличают только шкафы — они низкие, с широкими полками, чтобы Соне было удобно готовить. На кухонном столе — ноутбук и школьные учебники, которые девушка не успела убрать. Она признается, что практически все свое свободное время тратит на учебу. Занимается по скайпу с учителями из самой обычной школы, ходит на курсы благотворительных организаций. На развлечения и хобби времени совсем не остается.

— А где ты учился? — интересуется она.

— На истфаке.

— Можешь мне помочь с историей Средневековья? В начале лета экзамены. Я должна сдать на отлично.

— Конечно.

Соня говорит, что сегодня собирается поехать по делам. Для начала — в косметологическую клинику. Добираться туда мы будем на такси. Она просит показать, как вызвать машину через онлайн-приложение. Заказываем такси и через пару минут выходим. Соня передвигается самостоятельно — благо в доме есть специальный лифт, а в подъезде и на выходе из него установлены пандусы.

Сесть в машину ей помогает водитель. Он интересуется, будет ли кто-то сопровождать девушку. Потом складывает кресло и убирает его в багажник. В общем, ведет себя как настоящий профессионал. И вот — мы уже в пути.

Первое испытание нас ждет в медклинике. Мы вышли из машины, но в здание не попасть — на входе нет пандусов. Охранники придерживают двери, я приподнимаю коляску — и мы внутри. Сразу сталкиваемся с новой проблемой. Нужный нам врач работает на втором этаже.

— Лифт есть, но он закрыт. Чтобы его открыть, нужен ключ. Все ключи находятся у начальства, а сегодня выходной, — виновато признается охранник.

В начале показалось, что ситуация тупиковая. Ведь нужно преодолеть два лестничных пролета на инвалидной коляске. Но Соня сказала, что сможет это сделать, если ее придерживать. Операция «попасть к врачу» проходила в два этапа. Я поднимал коляску на площадку, потом Соня, опираясь на перила и на мою руку, взбиралась по лестнице. Вся опора — на руки. Поэтому ничего удивительного в том, что они у нее такие сильные. Соня отправилась к врачу, а когда вернулась, мы таким же способом спускались вниз.

Наша следующая цель — веганский магазин. Мы пошли на остановку — надо было ехать до метро на автобусе. Когда приехал автобус, оказалось, что просто так в транспорт не заехать. Я помогаю девушке приподнять коляску — и мы внутри. Оказывается, Соня часто путешествует по городу одна, и тогда ей на помощь приходит водитель или кто-то из пассажиров.

Мы добираемся до подземки, и Соня звонит специалистам «дистанции обеспечения мобильности пассажиров». Так называется служба, работники которой помогают людям с инвалидностью попасть в метро. Подразделение это появилось в апреле прошлого года, в него вошли около 160 человек. Сотрудники «дистанции» носят яркие форменные жилеты. Они помогают не только инвалидам-колясочникам, но и всем другим маломобильным группам населения, например, мамам с колясками. Только за прошлый год помощью специалистов пассажиры метро воспользовались больше 13 тыс. раз.

Сотрудники «дистанции» очень оперативны. Уже через несколько минут после звонка к нам подбегают молодые люди в зеленых жилетках. Здороваются, улыбаются, спрашивают, куда мы едем и как Соня желает опуститься. Тут есть два варианта. Для девушки могут включить отдельный эскалатор или опустить вместе со всеми на специальной платформе.

— «Платформу» не любят. Если пассажир опускается на ней, то не видит происходящее вокруг. У него возникает чувство, что ситуацию контролировать невозможно. Многие пугаются, если видят только потолок, — говорит сотрудник службы Олег.

Пока мы спускаемся вниз, я расспрашиваю его о работе.

— У нас хороший коллектив. Все по-разному приходили — кто-то хотел подзаработать, а кто-то шел уже с альтруистическими целями. Но через некоторое время все начинают понимать, что занимаются благим делом и помогают людям, — рассказал он.

— Иногда бывает небольшое раздражение, когда нас вызывают мамочки с детьми. Нас мало, и получается, что пассажир, который сильнее нуждается в помощи, вынужден ждать, — поделился соображениями его напарник.

Мы заходим в вагон метро и едем до нужной станции. На выходе нас уже ждет новая группа ребят в зеленых жилетах. Они выводят нас из подземки на отдельном эскалаторе.

Если метро доступно для инвалидов, то большая часть города — нет. Соня признает, что какие-то подвижки происходят, но очень медленно. Часто девушка не может воспользоваться пандусами, когда гуляет одна. Из-за того, что конструкции установлены неправильно, коляска не может проехать или же разгонится до большой скорости — и тогда легко упасть. А где-то даже и таких неправильных пандусов не найти. Либо плохо, либо ничего — вот такие две крайности.

Пока мы идем в магазин, Соня рассказывает, что раньше тратила деньги на сладости — в интернате десертами баловали редко. А после переезда в Петербург она совсем не понимала, что надо покупать в магазинах.

— Сначала я долго ходила и смотрела на стеллажи. Не знала, что мне нужно взять. Взяла пачку макарон, понадеялась, что пригодятся. Они и пригодились, — смеется она.

После выпуска из интерната Соне очень помогли волонтеры. Она жила у них некоторое время, и ее учили самым элементарным вещам: готовить еду, ходить по магазинам, платить за ЖКХ. А еще Соня занималась в летнем лагере Happy art house. Все полученные навыки пригодились во взрослой жизни.

После переезда из интерната Соня увлеклась веганством. Для нее это не просто отказ от животных продуктов, это определенная философия. Соня говорит, что животные — не рабы человека. Они сосуществуют рядом с нами и составляют единую биосферу земли. Девушка считает, что будущее — за веганами.

Мы заходим в магазин. Сотрудницы уже знают Соню — она здесь постоянный покупатель. Пандусов нет. Поэтому одна девушка придерживает дверь, другая помогает спускаться по лестнице, а я несу коляску. Соня покупает шоколад и котлеты из чечевицы. А потом мы — снова не без усилий — выходим из магазина.

Решили заглянуть в вегетарианское кафе неподалеку. Но и там вход не приспособлен для людей с инвалидностью. Охранник придерживает дверь, я опускаю коляску и помогаю спуститься Соне. Каждый раз нести коляску нелегко. Но вот, после всех мучений, мы берем еду и присаживаемся за столик.

— В начале я боялась. Не понимала, как буду жить одна, перемещаться по городу и ходить по магазинам. Это казалось событием дня. В подготовке к вылазке в город или магазин проходил целый день. Сегодня я спокойно и самостоятельно все это делаю, — признается Соня. Есть у девушки мечта — получить высшее образование. Хотя в Петербурге мало вузов, которые она сможет посещать.

Соня производит впечатление очень уверенного человека.

— В чем твой секрет? Как тебе удается каждый раз бороться со всеми препятствиями?

— Никакого секрета нет, — серьезно говорит она. — Я нормальный человек, который хочет жить обычной жизнью. Ездить по своим делам. Путешествовать. Радоваться жизни. Просто жить. Может кому-то нужны специальные коучи… Мне — нет.

Девушка сама хочет стать волонтером, чтобы помогать воспитанникам детских домов подготовиться к выходу на «свободу».

— Многие выпускники детских домов спиваются, когда оказываются на «свободе». Они не понимают, что делать в этом мире и как себя применить. Так построена система. Ты выходишь из детского дома, и никого не волнует, кем ты будешь и где, когда окажешься за стенами детского дома. Есть такие организации, как «Дети Павловска» и фонд «Рауль», они помогают детям из детских домов, но волонтеров нужно больше.

Мы выходим из кафе и направляемся к метро. Нас там снова встречают мужчины в зеленых жилетках. Берут Соню, включают отдельный эскалатор, и мы опять спускаемся в подземку.

Едем в вагоне до «Площади Восстания» и расходимся. Я отправляюсь домой, убежденный в том, что Соню встретят на конечной станции, на автобусной остановке ей поможет водитель или кто-нибудь из пассажиров, и она сама спокойно доберется до дома.

Дарья Калач, руководитель организации «Дети Павловска»:

«Ребята, с которыми мы работаем, все примерно одного возраста — от 20 до 30 лет. В интернатах многих учат готовить и плотничать. Но характер обучения хаотичный, а главное — не имеющий ничего общего с обычной социальной жизнью, „понять“ которую возможно только опытным путем и никак иначе. В тот момент, когда ребята вдруг получают больше возможностей для выхода из интернатов в широкую жизнь, они оказываются совершенно к ней не готовыми.

Даже к рядовым ситуациям: к реакциям людей, рыночным отношениям, показаниям счетчиков электроэнергии, действию алкоголя на организм. Ко всему, к чему их ровесники, выросшие в иных условиях, имели доступ, делали выбор и получали опыт.

Один из способов „помощи“ — сопровождение (тьюторство) с разной степенью вмешательства, главной задачей которого является использование социальных знаний и навыков тьютора для безопасной социализации выпускника. Для наших ребят мы в основном практиковали именно его. Вариантов было множество, например разрешить выпускнику потратить весь месячный бюджет за неделю на развлечения и кафе, а потом наблюдать, как после трех недель на гречке, он наконец обращает внимание на цены в магазине, читает этикетки и прикидывает возможности.

Посещение с выпускником всех социальных и государственных инстанций, консультации юристов или обучение, как вести себя в случае различных опасностей и для чего какие лекарства, да даже просто в помощи подобрать подходящий наряд — все это задачи тьюторов. Это самый действенный, но колоссально трудоемкий процесс.

Доступной среды и пандусов у нас маловато. Но я в Вильнюсе встретила польского спортсмена-колясочника, еще и почти слепого, которому напутали что-то с билетом. Он очень был настроен уехать, и отсутствие пандусов и сопровождающих затормозило его, но никак не остановило, так что под доступностью среды и изоляцией инвалидов, я, скорее, подразумеваю восприятие обществом инвалидов и его готовность к принятию и участию в их жизни».

«Росбалт» представляет проект «Все включены!», призванный показать, что инвалидность — это проблема, которая касается каждого из нас. И нравственное состояние общества определяется тем, как оно относится к людям с особенностями в развитии.

Федор Данилов