Страх и ненависть в Росреестре

На входе в ремонтируемый Ленинградский областной суд — разномастная очередь. Секретарь судьи периодически выбегает в коридор, где толпятся люди: «Кто на 10:30? Проходим, но в зал пока не заходим!»

У зала № 10 судебные приставы дают наставления журналистам: «Вы же знаете, что в коридоре нельзя снимать?»

«Знаем», — снисходительно кивает пресса, прекрасно понимая, что можно.

«А то у нас две недели назад был тут один. Сначала снимал, а потом ему прическа нашего коллеги не понравилась — он его бильярдным шаром обозвал», — обиженно продолжал пристав.

В зале судьи Ольги Дробышевской журналисты заняли заднюю скамейку. Небольшую лавку корреспонденты делили с двумя подсудимыми — жителями Всеволожского района Владимиром Толдовым и Николаем Журавлевым. На авансцене — еще пятеро: три водителя «скорой помощи» — Михаил Сорокин, Александр Смирнов и Андрей Иванов, фельдшер — Вадим Харватов и бывшая сотрудница Всеволожского отдела Управления Росреестра по Ленинградской области Юлия Новоденская-Жулидова. Всем им, но в разной мере, приписывается участие в убийстве начальника Управления Натальи Захаровой.

Захарова пропала в конце сентября 2015 года. Искали ее всем миром, даже экстрасенсов привлекали. Но в середине октября тело чиновницы было найдено в болотистой местности. Шестеро подозреваемых были задержаны практически сразу, еще один — Журавлев — пришел сам, узнав о произошедшем. Подстрекателем к совершению преступления, по версии следствия, стала Новоденская-Жулидова, которая ранее слыла близкой подругой Захаровой, но была уволена из Росреестра за поддельный диплом. А мотивом явились деньги.

То, что погибшая отнюдь не бедствовала, было известно. Но также выяснилось, что крупные средства Захарова хранила у себя дома.

Если верить следствию, утром 29 сентября 2015 года соучастники похитили Захарову, когда она шла от дома к автостоянке. Затем около 3 миллионов рублей, принадлежащих женщине, было украдено из ее квартиры. После этого Захарову задушили, а ее тело вывезли в Кронштадт и закопали на одном из пляжей. Впоследствии, опасаясь обнаружения трупа потерпевшей, преступники перепрятали его, скрыв в болотистой местности Всеволожского района Ленинградской области.

В ходе прений государственный обвинитель Крысин посчитал доказанной вину всех подсудимых. Для Жулидовой-Новоденской как подстрекательницы он попросил 11 лет колонии. Говорят, что на прениях прокурор так отреагировал на предположения о ее невиновности: «Если не она, то кто?» Для Сорокина и Смирнова было запрошено 17 лет, а для Иванова и Харватова — 15 лет.

Настал черед защиты. Первым слово взял адвокат основной фигурантки дела Игорь Толчильщиков.

«Собрало нас тут всех не очень хорошее событие. Я бы даже сказал трагическое событие — гибель человека. Конечно, сначала хочется выразить соболезнование родственникам погибших», — начал он свою речь. Забегая вперед, стоит отметить, что слова сочувствия звучали в дальнейшем в начале каждого адвокатского спича. Подсудимые тоже скорбели.

Толчильщиков же продолжал.

«Я очень внимательно выслушал речь представителя прокуратуры. Слушал в записи не один раз, но так и не услышал обоснованности признания ее виновной. По версии следствия, потеря работы сильно отразилась на ее душевном состоянии. На ее семейных отношениях это отразилось вплоть до развода и потери семьи. Муж говорил, что она и так планировала уволиться, ушла и слава богу. Но потерпевшая — Захарова Полина — в суде говорила, что конфликтов у мамы не было», — гнул свою линию адвокат.

Ранее следствие выяснило, что Новоденская созванивалась с водителем «скорой помощи» Сорокиным. А на ее телефоне была обнаружена SMS-переписка. Помимо нецензурных высказываний в адрес Захаровой там было предельно ясное «Я хочу ее убить». Однако, защитник Толчильщиков заявил, что мотива для убийства у его подзащитной не было. Ну вспылила, ну с кем не бывает.

«Тут ее пытаются выставить мстительной до безумия. Мол, захотела убить и четыре месяца вынашивала план. Вот только забыла SMS удалить и сама сказала следователю пароль от телефона. Это сфабрикованное обвинение», — припечатал адвокат.

Пока Толчильщиков разоблачал следственные органы и лично следователя Тамерлана Караева, Новоденская время молча сидела в клетке, скрестив руки. В этих самых руках она держала исписанные листки бумаги. Впрочем, свою речь она, кажется, знала почти наизусть. И тоже обвинила в давлении на себя следователя Караева.

«Он издевался надо мной и над моей семьей. Знаете, что нужно было сделать моему мужу, чтобы попасть на первое свидание? — в этот момент подсудимая заплакала. — Нужно было сдать анализ на ВИЧ! Он говорил, я сплю с Сорокиным. А первый звонок я сделала через год и три месяца. Я уже не буду говорить, в каких камерах меня содержали».

По словам обвиняемой, ни один из опрошенных свидетелей не подтвердил факт конфликта между ней и Захаровой.

«Если бы я придумала убийство и грабеж, неужели я бы не удалила все со своего телефона?» — недоуменно спросила Новоденская. Вопрос повис в воздухе.

А дальше было странно. О невиновности Новоденской заявили несколько подсудимых и их адвокаты. Зато погибшая, по их мнению, явно была не чиста. Попросту, взятки получала.

«Сложилось впечатление, что не очень хороший коллектив в Росреестре по Всеволожску, где процветала зависть. <…> Из исследованных материалов явно следует, что никакая Новоденская к преступлению не причастна», — заявил адвокат Александра Смирнова.

Его подзащитный, хоть и не признал себя виновным в убийстве, но частично сознался в грабеже и похищении человека. Примерно такая же позиция — у его коллеги Андрея Иванова.

«Сожалею, раскаиваюсь, приношу глубочайшие соболезнования», — он был краток.

Наиболее завидное положение — у Толдова и Журавлева. Обвинение в укрывательстве преступления, срок давности по которому истекает на днях. А самое серьезное — у фельдшера Харватова. Он сознался в том, что задушил Захарову. Правда, с оговоркой — мол, убивать ее не хотел, да и Новоденскую знать не знал.

«По окончанию рассмотрения дела я убедился, что моя вина в убийстве не установлена и не доказана. При вынесении решения о моей виновности прошу учесть, что никто не планировал убивать Захарову. И я тоже. Но допускаю, что смерть Захаровой наступила в связи с совокупностью произведенных действий, в том числе, причинения тяжкого вреда здоровью. Искренне раскаиваюсь в содеянном и соболезную близким», — прочитал он с листка.

Его адвокат подтвердила раскаяние.

«Он сейчас работает над своими недостатками и доказывает себе в первую очередь, что он оценил искренне свой поступок и намерен избежать подобных преступлений впредь. Мы не пытаемся избежать ответственности. Ой, мы… Смешно, да?» — замялась адвокат. Странная мизансцена была объяснена так: «Просто я вижу, что в зале смеются», — хотя улыбок на лицах присутствующих журналисты не заметили.

Против Харватова говорил и водитель Сорокин.

«Убийство никто не заказывал, это произошло спонтанно. Почему ее убил Харватов, я не знаю. Мы лишь хотели удержать ее. Узнали о том, что она берет взятки», — руки Сорокина в этот момент тряслись так, что возникло опасение за его здоровье.

Но гособвинителю Крысину было что ответить — и обвиняемым, и их адвокатам.

«Если подвести черту, становится понятно, что с самого начала подсудимые наговорили следователю все, что они знали и запомнили во всех деталях, предварительно не согласовывая позицию. А потом, осознав, что „боже мой, нам грозит наказание вплоть до пожизненного!“, решили — „давайте все валить на Харватова, который самый мягкий и самый податливый“. И в итоге Харватов, к сожалению, все берет на себя, выгораживая всех участников преступления», — резюмировал прокурор.

12 октября подсудимые произнесут последнее слово. После этого судья Дробышевская удалится для постановления приговора.

Илья Давлятчин